Когда горит огонь - Ханна Грейс
Но риск того стоит, и, если отмотать время назад, я не стала бы ничего менять. Помню, как Расс тоже сказал, что ничего не менял бы в прошлом, опасаясь, что тогда не встретил бы меня. Поэтому если меня выгонят из места, которое я люблю больше всего на свете, то, по крайней мере, бабочки останутся со мной.
Я стучу в дверь. Судя по доносящемуся изнутри саундтреку к «Мамма Мия», Дженна у себя. Раньше я никогда не стучалась в ее кабинет и даже не знаю, почему делаю это сейчас. Может, чтобы не злить ее еще больше. Я стучу еще раз, чуть громче, и, наконец, слышу разрешение войти.
У меня замирает сердце, когда я вижу выражение ее лица.
Она не рассержена, она разочарована.
– Дженна, мне так жаль.
– Не говори, что тебе жаль, Рори, когда это совсем не так. Ты точно знала, что делала, когда нарушала правила, и твоя осведомленность ставит меня в трудное положение.
– Пожалуйста, не увольняй его, Джен, – отчаянно говорю я, присаживаясь по другую сторону стола. – Он не заслуживает потерять работу, потому что это я убедила его нарушить правила.
– Вы оба взрослые, и оба отвечаете за свои действия.
Вот блин.
– Когда это началось? – продолжает Дженна.
Мне хочется солгать. Сказать, что только сегодня, потому что я была расстроена, и тогда ей легче будет это принять и не быть слишком суровой. Но Дженна много значит для меня, и я не хочу предавать ее еще больше.
– Когда была гроза.
Она качает головой и наклоняется, опираясь на руки.
– Вы, озабоченные так называемые взрослые, свалились на мою голову. Не могу дождаться, когда вы все вернетесь в колледж, где с вами будут разбираться другие. Я так зла на тебя, Аврора!
– Мне очень жаль, Дженна. Я уеду без скандалов, клянусь. Но, пожалуйста, не увольняй Расса. Для него станет ударом, если он потеряет эту работу. Он этого не заслуживает, честно.
– Прекрати давить на жалость. От тебя сплошная головная боль, а сегодня мне еще довелось увидеть, как тебя лапает полуголый парень, а потом смотреть в глаза твоей матери.
– Мне так…
– Прекрати извиняться и иди работай. Нет, сначала принеси мне лимонада, а потом иди.
Я удивленно вскидываю брови. Дженна выдыхает, скрестив руки на груди и прислонившись к спинке стула.
– Что? Думаешь, ты особенная? Если бы я увольняла всех сотрудников, которые крутят шашни на работе, осталась бы без персонала.
– Но я думала…
– Он попался мне на глаза в ту грозовую ночь, Аврора. Я знала, что ты будешь напугана, и вернулась к твоему домику. Видела, как Расс топтался на ступеньках под дождем, видимо, споря с самим собой, а потом постучал. Тогда я поняла.
– Что поняла?
– Что он к тебе неравнодушен, – вздыхает она. – И поняла, что ты так поступаешь не только затем, чтобы начхать на правила.
– Я тоже к нему неравнодушна.
– Мы – твоя семья, Рори. Здесь всегда будет твой дом, даже если ты будешь творить такое, что мне захочется тебя придушить. Я не буду доносить на тебя, как должна была сделать, но это не дает тебе права пускаться во все тяжкие до отъезда, хорошо? Веди себя тихо и не мозоль мне глаза. Я не хочу слышать ни звука ни от тебя, ни от него.
Семья.
– Я люблю тебя, Джен.
– Я тоже тебя люблю. Тебе не всегда будет все сходить с рук, я же тебя прощаю, потому что ты заслуживаешь счастья. Заслуживаешь считать себя желанной и любимой, потому что тебя многие любят, Рор.
– Мы с мамой сегодня поговорили по душам, и многое обрело смысл, особенно в отношении моего отца.
Дженна подходит ко мне и обнимает.
– «Отец» – это просто слово. Оно ничего не значит, если не подкреплено действиями и намерениями. Он на самом деле просто сволочь, с которой у тебя общая ДНК. Вот так-то. Он нам не нужен. Без него тебе лучше.
Дженна целует меня в макушку и возвращается за стол.
– Ладно, сердечные излияния закончены. Проваливай. И, чтоб ты знала, до конца недели будешь убирать за лошадьми. И милого своего прихвати. Две занозы в моей заднице.
Все происходит совсем не так, как я предполагала, и я выхожу совершенно сбитая с толку. К счастью, ни меня, ни Расса не выгнали. Если Дженна не злится на меня по-настоящему и мне придется чистить лошадиное дерьмо, то я точно справлюсь. Прежде чем уйти, у меня возникает последний вопрос.
– Погоди, а кто еще тут крутит шашни?
Дженна проводит пальцем по губам, показывая, что застегивает рот на молнию.
– Ты потеряла право знать сплетни. Надо было трусы придерживать.
Как бы она ни была права, я рада, что их не придержала.
Глава 32
Расс
Мы уже пять минут сидим на скамейке, и ни один из нас еще не произнес ни слова.
Папа выглядит лучше, чем в прошлую встречу, но ничего удивительного, ведь тогда он лежал на больничной койке в копне проводов. Я знаю: это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Знаю, что молчание не затянется надолго, но, должен признать, не ожидал, что отец приедет сюда.
– Не знаю, с чего начать, Расс, – говорит он.
Не помню, когда в последний раз мы сидели вместе в нормальной обстановке. Хотелось бы знать, сколько минут осталось до его ухода, чтобы начать обратный отсчет.
– Почему бы не начать с того, зачем ты приехал, – резко отвечаю.
Я не из тех, кого легко разозлить, но рядом с отцом быстро выхожу из себя. Похоже, мне нужно стать другим человеком, чтобы спокойно сидеть с ним.
– С нашей последней встречи многое произошло. Твоя мать залезла в мой телефон и обнаружила, что я многое скрывал от нее. Теперь она понимает, как ужасно я обращался с людьми, с тобой. Она меня выперла.
Я застываю.
– Почему я об этом не знал?
– Потому что она запретила портить тебе каникулы. А я порчу. Я хотел позвонить тебе в день рождения, извиниться за все, но она запретила. Сказала, что ты заслуживаешь побыть вдали от нас, чтобы восстановиться от вреда, который я причинил нашей семье.
Поначалу я ничего не говорю. То ли отец застиг
