Семья для чемпиона - Алекс Коваль
– Люблю тебя, – сдается Марта, повесив нос.
– И я тебя, – обнимаю Мартышку, вкладывая в свои объятия всю силу моих безграничных к ней чувств.
– Слушай, Рель, а можно, я возьму твой телефон? – бубнит мне в висок Мартышка.
– Зачем?
– Нужно кое-что погуглить. Мой сдох.
– А-а, да, конечно, возьми. Зарядник, если что, есть в верхнем ящике стола у Димки в комнате.
– Мхм, – отмахивается от меня Мартышка, добравшись до моего телефона и потеряв ко мне всякий интерес. Что ж, по крайней мере, она замолчала и больше не тарахтит. Маленькая победа.
Уже позже, выйдя из душа, я топаю на кухню выпить воды. И, будто бы случайно, прохожусь взглядом по подсвеченной фонарями придомовой территории в поисках…
А впрочем, не важно.
Глава 46
Аврелия
Удивительная способность Мартышки засыпать как по щелчку в эту ночь меня скорее раздражает, нежели восхищает. Я по-черному завидую младшенькой, ибо у меня провалиться в забытье никак не выходит. Битый час кручусь на своей половине дивана, слушая, как сладко похрюкивает в ногах Питти и сопит под ухом Марта. Мне душно. Тесно. И меня бесит. Все бесит! Начиная неудобной мебелью и заканчивая собственной ортопедической подушкой.
Я провожаю взглядом блики света на потолке. Считаю овец. Слушаю тишину. Считаю баранов. А они все прыгают и прыгают через этот гребаный забор! А я ерзаю, ерзаю и ерзаю! В итоге, не выдержав, выползаю из-под одеяла и на цыпочках крадусь к холодильнику. Плевать на все!
Сегодняшняя встреча с Ремизовым и задушевные разговоры с Мартышкой допекли. Достаю початую бутылку и, как истинный алкоголик, топящий свои проблемы в вине, плещу себе в бокал полусладкого. Завтра головка будет бо-бо. Вместо работы я буду пытаться не сдохнуть. Но это будет завтра. Сейчас я подхватываю с зарядки телефон, запрыгиваю в махровые тапочки и шуршу в свой кабинет. Читай: балкон. Здесь немного прохладнее. Хотя он и утепленный.
Ставлю окно на проветривание и, укутавшись в плед, с ногами устраиваюсь в ротанговом кресле. Удивительно, но, вопреки моему взбудораженному состоянию, мыслей в голове нет. Ноль. Полное их отсутствие. Отупляющая тишина.
Я потягиваю маленькими глотками вино, бесцельно скроля ленту социальной сети. Бегаю глазами по постам друзей и знакомых. Неинтересно. Безвкусно. Плевать. В какой-то момент мои пальчики сами тянутся к иконке галереи на «рабочем столе».
Ну тянутся и тянутся…
Я поддаюсь. Совершая самую огромную за последние три недели глупость. На меня тут же вываливаются сотни фотографий. И почти все они с…
Ним.
Давлю вздох.
В сердце одномоментно вонзаются тысячи маленьких игл. Ввинчиваясь и ввинчиваясь все глубже. Я открываю один из снимков. На нем мы с Яриком. Черно-белый коллаж из девяти фотографий. И на всех мы гримасничаем. Боже, просто два великовозрастных ребенка! Глаза закатываем, языки показываем, брови хмурим. Целуемся. И еще целуемся. То в губы, то в щечку, то в нос. Настроение тогда было такое – дурашливое. Творить хотелось и вытворять. С ума сходить и улыбаться. Много. Друг другу улыбаться!
Больно становится. Взгляд Яра на снимке и взгляд Яра сегодня на парковке – это как глаза двух совершенно разных мужчин. Как же так? Как же мы пришли к такому? Лучше бы мы вообще не виделись! Тогда боль как будто менее реальная. Фантомная. Надуманная.
Я облизываю губы. И тут же их кусаю. Бедра свожу сильнее. После того как мы закончили щелкать на мой телефон сотни снимков, которые мне пришлось на следующий день вычищать, мы… О-ох.
Тело стрелой пронзает желание. Рождаясь где-то в затылке, стреляет тысячами залпов по нервным окончаниям, заставляя поджимать пальчики на ногах. Меня бросает в жар. Дыхание сбивается и становится поверхностным, а внизу живота щекочет, сворачиваясь потревоженной змейкой, пустота. Перед глазами такие картинки из воспоминаний, что хочется в них утонуть. Пропасть и раствориться. Наши губы и руки. Ласки и объятия. Движение тел в унисон. Сбитые простыни и удовольствие на пике, накрывающее с головой… Нет, не в воспоминаниях мне хочется пропасть. В Ярославе. С Ярославом. С ним хочется пропасть и раствориться. Еще раз… Еще хотя бы раз…
Я делаю глоток вина. И закрываю глаза. Грудь налилась. Соски затвердели и больно трутся о холодный шелк пижамы. Внутренности скручивает бантиками. Трусики уже хоть выжимай. Я возбудилась. Я горю. Последний раз мы занимались сексом еще до командировки Ремизова, а это было больше месяца назад. И сейчас я просто сойду с ума! Свихнусь! Или сгорю в этом чертовом кресле на этом гребаном балконе!
Я подскакиваю на ноги, как ужаленная. Залпом допиваю остатки в бокале. Не помогает! Сердце бежит, летит и скачет все быстрее и быстрее. Раньше, чем успеваю себя остановить, нахожу в списке контактов имя Мужа-Жужа и набираю короткое сообщение в мессенджере:
Отправляю.
Доставлено.
Почти моментально – прочитано.
Звонок. Входящий.
Горло сковывает спазмом. Руки трясутся. Я нажимаю на «ответить» и слышу:
– Ты пьяна? – рык, что разгоняет мурашки по рукам, поднимая волоски дыбом.
Я проталкиваю ком в горле, шепчу, чтобы ни Димка, ни Мартышка не услышали:
– Только если на пару бокалов…
– Три, блин, недели, Ава!
– Формально, секса у нас не было уже почти пять…
– Я говорю не об этом.
– Знаю…
– Ты компостировала мне мозг три недели. А теперь просто берешь и пишешь, что хочешь, чтобы я приехал и трахнул тебя? Такие, что ли, нынче отношения в моде?
– Не знаю, – робею неожиданно. – Просто так получилось…
На том конце слышится вздох.
Я задала Ремизову непростую задачку. Я запутала и себя, и его, и наши отношения в целом. Скатала из наших чувств плотный клубок и ушла. А теперь сама делаю робкий шаг обратно. По мосту, который сама же и должна была сжечь. Что я творю?
Я стою и слушаю тишину в трубке телефона, ощущая каждой клеточкой, как отчаянно Ремизов борется с самим собой. Вот сейчас он растирает затылок. Теперь трет переносицу. И нервно прохаживается по…
Господи! Осеняет меня. А если у него уже кто‐нибудь, ну… есть? Если он с кем-нибудь спит? Он здоровый мужчина в самом расцвете сил. А секс –
