Жестокии развод - Ария Тес
Вздыхаю и откидываюсь на холодную стену раздевалки. Я прогулял первый урок и пришел в бассейн, куда всегда прихожу, чтобы подумать. Вода меня немного успокаивает. Обычно. Но не сегодня. Она просто есть передо мной длинными трассами, разделенными красными буйками. А я просто не здесь как будто…
– Так и знал, что сюда притащишься.
Голос брата звучит неожиданно, и я вздрагиваю. Резко поворачиваю голову, он стоит справа и улыбается.
– Испугался?
– А ты еще тише ходи, тогда…
– Замечательно.
Тёма плюхается рядом со мной на скамейку, отчего та противно дребезжит. Я громко цыкаю. Этот лязг прямо по мозгам…
– Можно аккуратней?!
– А что? Головушка бо-бо?
Из груди рвется тихий смешок.
– Придурок…
Снова откидываюсь на стену и закрываю глаза. Тонуть рядом с братом я никогда не умел, и хорошо, что он все-таки пришел…
– Спасибо, что ты здесь, – говорю еле слышно, Тёма делает вид, что не слышал.
За это я тоже благодарен, кстати…
– Так как тебе Олег? Ты не высказался.
– Мелкий сучонок.
– А отец его?
– Буйвол.
– Огромный, я согласен. Но ничего, да?
Набираю побольше воздуха в легкие и резко открываю глаза, переведя их на брата.
– Где она вообще их отрыла?!
– Так он же сказал, вроде. Бабушка отрыла. Пусть они будут ее наследием, м?
Замолкаю. При упоминании бабушки сердце сжимается, а я вспоминаю, как она готовила мне прикольные, клубничные конвертики, которые я просто обожал! И с ней рядом тоже любил быть…жаль, что и там я тоже выбрал неправильно…
– Я тоже по ней скучаю, – тихо говорит Артем, – И мне тоже стыдно. Надо было больше времени проводить вместе, а не заступаться за папашу. Он этого совершенно не заслуживает, о чем бабуля…всегда знала.
Горько ухмыляюсь и киваю пару раз.
– Да…и то верно.
– Я знаю, что ты сейчас делаешь, Артур.
– М?
– Ты винишь себя и пожираешь изнутри. Ты всегда так делаешь…
– Она меня простила.
– Она наша мама. Естественно, она нас простила…
– А не должна была. Ты так не считаешь? Я поступил херово. Мягко говоря.
– Не ты один.
– Ой, да брось.
Хочу встать. Мне нужно больше пространства, но Артем не отпускает. Он перехватывает меня за руку и тянет обратно со словами:
– Артур, угомонись. Да, мы оба поступили херово, и да, возможно, мама должна была бы с нами пожестче, ну и что? Это не повод сейчас достать нож с вилкой и жрать себя изнутри. Опять!
– А что я должен делать?!
– Попытаться загладить вину. Это твое самобичевание никому не нужно, Арт. Мы оба должны взять себя в руки и попытаться…быть для нее теми сыновьями, которых она заслуживает. Только так, другого пути нет, пойми ты это!
– Думаешь, я не понимаю?!
– Прекрати себя жалеть, – звучит тихая правда, – Просто прекрати. Она простила и дала шанс, так докажи, что ты достоин этого шанса, окей?
Губы искажает еще одна горькая ухмылка.
– Какая глубокая философия…когда ты успел стать таким умным?
– Не знаю. Как-то так само вышло, – Тёма подхватывает мои попытки увести тему из опасного русла и улыбается, но потом…становится тише.
Во всех планах.
Воздух между нами снова становится гуще…
– Арт, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Поверь. Я тоже это чувствую. Мы не должны были вести себя так, но…мы получили прощение. Это шанс все исправить, и первое, что ты сейчас должен сделать…как бы это ни звучало, но тебе надо простить и себя тоже. Самому. Не опираясь ни на кого, только на себя: простить и отпустить.
– Легко сказать…
– И трудно сделать. Я до сих пор пытаюсь, но это лучше, чем страдать от самобичевания и заниматься самоедством. От всего этого поэтичного бреда никому не будет лучше. Прости себя за то, что ты допустил ошибку, окей? Так бывает. Прости себя, чтобы встать и начать действовать, а не тонуть на месте. Мы ей все еще нужны, и ей все еще без нас сложно. Не ради себя, ради нее. Прости…
Артем мягко улыбается, потом кивает и отпускает мою руку. А потом и встает. Подходит к краю бассейна, оставив меня с правдой, которая звучит, как искрящиеся салюты внутри.
Она разбивает темноту.
С озорной улыбкой обернувшись, Тёма усмехается.
– Что? Наперегонки?
Я вскидываю брови.
– Брось, зассал, что ли? Или не уверен, выплывешь ли?
Это почти забавно, но Тёма всегда знает, как себя надо вести в той или иной ситуации. От нее. Он взял это качество от мамы…
Я снова смотрю на воду и теперь вижу воду, а не бесконечное, белое полотно. Потому что я снова здесь.
Он ведь прав.
От моего самобичевания легче не будет, надо действовать. Мама заслуживает давать вторые шансы не в пустоту, а по делу.
Встаю и подхожу к нему, а потом опускаю глаза вниз и чуть хмурюсь.
– Буйвол и сучонок наследие, говоришь?
– О нет…
– О да. Видел, как он на нее смотрит?
– Не начинай только.
– А что? Я вот заметил, – поднимаю взгляд на Артема и жму плечами, – Надо бы побеседовать с этим буйволом. По-мужски.
– Капец.
– И да. Я собираюсь выплыть, мой золотой. Насчет три?
Артем медленно облизывает губу, но по его взгляду я все понимаю. Мы снова вместе. Мы снова одна команда, и вообще. Едва ли мы ей когда-либо переставали быть…
32. Все решим Галя
Стоит мне закрыть за собой дверь квартиры, как я тут же попадаю в капкан горячих, сильных рук.
Звучит неожиданно, конечно…но приятно. Я замираю, а Иван шепчет мне на ухо.
– Еле дождался. Клянусь, еще бы ты подольше ездила, я бы показал себя не с лучшей стороны…
Из груди рвется смешок.
Я поворачиваю на него голову, чтобы спросить, о чем конкретно идет речь, но опять же. Не успеваю.
Сегодня Иван действует быстро, нахрапом. Он целует меня сразу страстно, глубоко, а сам уже расстегивает крючки на моей шубе.
Боже…
Мне казалось, что такое вот только в кино и бывает, а в реальности так…медленно, спокойно, размерено. Мол, для красивой картинки и остроты слова – да, а для жизни? Это уже что-то слишком безумное. Так не бывает. Ни у кого.
Судя по всему, я много лет себе врала, потому что бывает. Вот здесь и сейчас.
У меня от его рук по телу бегут мурашки, но это еще половина проблемы. Внутри разгораются импульсы, перерождаясь в маленькие
