Кэтрин Коултер - Лабиринт
— Я возвращаюсь в Бостон. Мне надо еще раз встретиться с Марлином Джоунсом.
— Тебе не разрешат с ним встретиться.
— Я должна попытаться это сделать. — Она медленно повернулась и посмотрела Сэвичу в глаза. — Ты ведь меня понимаешь, правда? Я обязана сделать еще одну попытку. Не могу я просто сидеть и ждать, пока еще какой-нибудь маньяк заявится по мою душу. Если ты попросишь, чтобы меня к нему пропустили, меня пропустят.
— Сейчас за тобой охотится не он. Кроме того, если ты будешь добиваться встречи с ним, может всплыть на поверхность тот факт, что Белинда — твоя сестра.
— Нет, я не собираюсь ему об этом говорить.
— И все же такой риск есть. Поверь мне: ты даже не представляешь, какой шум и гам поднимут газеты и телевидение, если пронюхают, что ты сестра одной из убитых женщин и что в течение семи лет поимка Марлина была твоей идефикс. Ты, наверное, считаешь, что с моей стороны жестоко так говорить. И все же я повторяю: не приведи Господь, чтобы репортеры об этом узнали. Тогда такое начнется! Да и Джону Баллоку это будет на руку — ибо будет работать на его версию о том, что его подзащитного заманили в западню. Мне кажется, тебе гораздо полезнее было бы съездить в Сан-Франциско и попросить тамошних агентов побеседовать с Дугласом и твоими родителями.
Лейси отрицательно покачала головой.
— Что же касается Марлина, — продолжал Сэвич, — то прежде, чем что-либо предпринять, тебе следует пару дней отдохнуть. Сегодня у нас воскресенье. Мне бы хотелось, чтобы ты выбросила все это из головы до вторника. Обещаешь?
Лейси расправила шитый золотом платок у себя на коленях.
— Пожалуй, хорошенько поспать хотя бы одну ночь мне не помешает, — ответила она наконец.
— Два дня. Я хочу, чтобы ты мне пообещала, что два дня полежишь в постели. А потом мы с тобой все обсудим.
Лейси молчала, и Сэвич почувствовал, что начинает закипать.
— Ты ведь все-таки агент ФБР, Шерлок. Это означает, что ты должна выполнять мои приказы. Ты занимаешься теми делами, которые я тебе поручаю, и не можешь руководствоваться в их расследовании своими желаниями. Хоть это ты понимаешь?
— Не надо на меня кричать. Как я могу не понимать этого? Сэвич шагнул вперед и снова остановился.
— У меня наверху есть прекрасная комната для гостей. Чемодан я тебе собрал — он лежит в багажнике машины. Я провожу тебя наверх, а потом принесу твои вещи.
Только очутившись в ванной комнате, отделанной в викторианском стиле — тщательно отполированная ореховая дверь, ванна на массивных металлических ножках, напоминающих лапы животного, таз для умывания на высокой подставке, больше похожей на пьедестал, роскошные бледно-желтые полотенца с вышитыми на них цветочками, — и сбросив верхнюю одежду, она, повернувшись к зеркалу, с изумлением обнаружила, что на ней самое тонкое шелковое белье из всего у нее имевшегося. Интересно, о чем думал Сэвич, извлекая его из бельевого ящика? Лейси провела рукой по животу, чувствуя, как легко скользит ладонь по гладкому шелку трусиков. Впрочем, решила она, вполне возможно, что Диллон в тот момент вообще ни о чем не думал — просто схватил первое, что попалось под руку. В конце концов, это были всего лишь лифчик и трусики, хотя и очень соблазнительные.
Лейси любила красивое белье. Комплект, который был на ней, она купила себе в подарок к последнему дню рождения. Стоил он весьма недешево, но выглядел и впрямь великолепно и нес в себе немалый эротический заряд. Сняв лифчик, Лейси потерлась щекой о тонкую, восхитительно гладкую ткань. С тех пор как она приобрела это белье, прошло несколько месяцев, но она его так ни разу и не надела, а Диллон почему-то выбрал именно его.
— Шерлок, — раздался сзади голос Сэвича.
Глава 23
Быстро накинув на себя полотенце, Лейси обернулась к двери и увидела Сэвича, стоящего посреди спальни с чемоданом в руках.
— Пожалуйста, положи его на кровать, Диллон, — попросила она.
Сэвич же, глядя на Лейси, подумал, что у нее страшно усталый вид и что, вероятно, ему следовало оставить ее в больнице, привязав к больничной койке. И еще он подумал о том, что никогда прежде ему не приходилось видеть, чтобы женщина, завернувшаяся в полотенце, выглядела так сексуально.
— Тебе нужна моя помощь?
— Нет, сэр, — улыбнулась Лейси. — Я в состоянии почистить зубы самостоятельно.
— Тогда увидимся утром. Тебе совсем не обязательно подниматься ни свет ни заря, так что спи спокойно. Когда проснешься, покричи мне, и я принесу завтрак. И не забывай, ты обещала меня слушаться.
Лейси вовсе не давала такого обещания, но, тем не менее, кивнула.
— Спасибо, Диллон.
— Да, и еще. Завтра утром мне надо будет съездить по делам в пару мест. На то время, пока меня не будет, запри все двери и не открывай никому, что бы тебе ни говорили. В доме полно еды, даже немного спагетти осталось. Так что выходить на улицу тебе незачем. Дверь откроешь только мне. Поняла?
— Поняла.
— Твой пистолет внизу, в моем кабинете, а «кольт» — в ящике тумбочки рядом с кроватью. Я подумаю, что нам делать дальше, и потом скажу тебе, к какому решению я пришел.
— А что у тебя завтра за дела?
— Это тебя не касается, — нахмурился Сэвич. — Я буду отсутствовать максимум два часа, не больше.
— Ты не споешь мне пару куплетов, прежде чем уйти?
— Ты хочешь что-нибудь душевное?
— Вот именно — душевное.
Диллон тихонько запел своим глубоким голосом о какой-то девушке, которая, конечно, во многом уступает некоей Роуз, но тем не менее вполне заслуживает мужского внимания.
— А кто такая Роуз? — поинтересовалась Лейси.
Сэвич улыбнулся и, помахав на прощание рукой, вышел из комнаты, плотно притворив за собой дверь.
Уже светало, когда он рывком сел на кровати, прислушиваясь. Тишину снова пронзил идущий откуда-то сверху крик. Соскочив с постели, Диллон кинулся по лестнице на второй этаж.
Лейси силилась встать с кровати. Дышала она тяжело, с хрипом.
— Шерлок, что случилось?!
Она не отвечала, по-прежнему с трудом втягивая в себя воздух открытым ртом. Можно было подумать, что несколько секунд назад кто-то пытался ее задушить. Усевшись рядом с Лейси на кровать, Сэвич обнял ее и стал тихонько поглаживать по спине.
— Все в порядке, успокойся. Тебе что-то приснилось? Дыхание Лейси понемногу выравнивалось, но каждый вдох и выдох все еще давался ей с трудом, словно кто-то ударил ее под ложечку. Она не могла говорить, да у нее и не было такого желания.
— Ну что ты, Лейси. Успокойся, я здесь, с тобой. Все будет хорошо, никто тебя не тронет.
