Брак по расчету - Кингсли Фелиция
А здесь – ничего. Это непрерывное безделье меня мучает. На прошлой неделе я даже вернулась в театр, спросить, вдруг им хоть что-то может быть нужно, да хоть бесплатно сцену подметать, только бы чем-то занять руки. Но театр оказался закрыт, а труппа, как я и предполагала, распущена.
Так что я вернулась домой, только сделав остановку в магазине букинистики, чтобы поискать «Гордость и предубеждение» или «Укрощение строптивой».
Я всеми силами постаралась удалить Эшфорда из своей жизни: сменила телефон, прервала общение с Сесиль и Дереку тоже адрес не оставляла. Даже билеты на матч «Барселона» – «Арсенал» где-то валяются и выцветают, позабытые в каком-то ящике. Но Эшфорд бессознательно всплывает в мыслях, а, когда живот станет еще более заметен, у меня перед глазами будет вечное напоминание о нашем коротком и фальшивом романе.
86
Эшфорд
Она приехала не ко мне, но я все равно ее впускаю.
Вот уже несколько дней как в голове крутятся странные обрывчатые мысли, и я не знаю, к каким прислушаться. Увидев у дверей Сесиль, я почувствовал практически облегчение.
Как те отвратительные горькие лекарства, которые принимаешь с радостью, зная, что после этого тебе станет лучше.
Сесиль уверенным шагом входит в гостиную и садится в кресло у камина, положив руки на подлокотники.
Лучи света, проникающие в окно за ее спиной, обрисовывают ее фигуру, придавая ей тревожный и мистический вид.
– Выглядишь ужасно, Берлингем.
Вступление типично в стиле Локсли. В ее голосе нет ни намека на оскорбительный тон, просто безжалостная искренность. И это правда, выгляжу я ужасно, сам так подумал сегодня утром.
– А ты не ходишь вокруг да около, Локсли.
– Это настолько очевидно, что было бы лицемерием не заметить. Я тебя таким не видела с тех пор, как в школе нам показали «Список Шиндлера».
Вздыхаю, но ничего не отвечаю. Пусть лучше она говорит. Господи, как же мне хочется, чтобы она что-то сказала.
– Где Джемма? Я вчера вернулась из Брюгге, звонила ей, чтобы пригласить в гости, но номер недействителен. Потом Ланс мне сказал, что ее нет, а ты меня вдруг непонятно почему впустил. Все это дурно пахнет.
– Ты что-нибудь знаешь? – резко спрашиваю я.
– Что я должна знать? – вопросом на вопрос отвечает она.
– Она ушла. Джемма ушла. – От этих кратких и коротких слов, таких четких и понятных, у меня сжимается горло.
– Ушла… ушла?
Я без сил падаю на диван напротив нее.
– Она собрала вещи и уехала.
– Мне кажется несколько поспешным решением. Вот так, ни с того ни с сего? Слишком импульсивно даже для меня.
– Мы поссорились, – признаю я, почувствовав укол совести. – Мы наговорили друг другу столько гадостей, сняли кольца, а она… она убеждена, что у меня интрижка с Порцией!
– А это так? – напрямую спрашивает Сесиль.
– Господи, нет! Я бы никогда… никакого…
– Никакого сравнения, согласна, – заканчивает за меня она.
– Ты с ней разговаривала? С Джеммой?
– Разумеется, нет. Если бы разговаривала, меня бы здесь не было. Не знаешь, где ее найти?
– Ни малейшего представления.
– В Лондоне, – предполагает она.
– Или в Дувре, или в Девоншире.
– Не говори ерунды, Берлингем. Джемма не из тех, кто отправится зализывать раны в уединенный замок у черта на куличиках. Она может быть только в Лондоне!
– Будь она в городе, я бы знал! Дерек бы мне что-то сказал! – По крайней мере, я так думаю.
– Я должна найти ее, – говорит Сесиль практичным тоном, поднимаясь с кресла и собираясь уходить.
– И как же?
– У меня в Лондоне немало таких знакомых, которые смогут найти иголку в стоге сена. Найдут и ее. Господи, Берлингем. Ты мне никогда особенно не нравился, но сейчас смотреть на тебя просто больно.
– Если ты ее найдешь, поговори с ней, скажи, что ты меня видела и что я не изменял ей с Порцией.
– Я знаю, что ты не изменял ей с Порцией. Ты бы не смог – не после встречи с такой, как Джемма. С ней единственной ты стал напоминать настоящего мужчину. По крайней мере, хотя бы какое-то время.
– Что ты хочешь сказать? – оскорбленно уточняю я.
– Что будь ты настоящим мужчиной, то поехал бы в Лондон искать ее и сказал бы ей все лично.
– А ты никогда не упускаешь возможности встать на ступеньку выше других.
– Потому что так и есть, – высокомерно отвечает она, поворачиваясь ко мне спиной и направляясь к двери.
– Ты спишь с Харрингом, да?
От моего вопроса она резко останавливается, точно карусель, у которой заклинило механизм. Сесиль вообще-то неплохая девчонка, одна из лучших моих знакомых, но время от времени ее надо возвращать с небес на землю.
– Чт… – оторопело пытается произнести она.
– Сколько вы уже встречаетесь? Не меньше месяца, так ведь? Может, даже больше?
Она поворачивается, пытается прийти в себя.
– Не понимаю, что ты выдумываешь.
– Едва ли я что-то выдумываю. – Я смотрю прямо на нее.
Сесиль краснеет, в глазах читается смущение.
– Харринг – мой лучший друг, Джемма тебя любит. Твой секрет в безопасности. Одному богу известно, нужна ли Харрингу женщина, способная его приструнить, но если кто и сможет – так это ты. И твоя надменность на меня не действует. Я знаю гораздо больше, чем ты думаешь. А теперь подожди меня, я переоденусь. И как только буду готов, мы с тобой обыщем весь Лондон до самых трущоб и найдем Джемму.
Впервые за все время Сесиль обходится без высокомерных комментариев и просто кивает.
Мы заехали в театр, к владельцу дома, где жили ее родители, в дом, который раньше принадлежал ее бабушке Катрионе и который – вы только послушайте – был продан несколько дней назад.
Мы допросили с пристрастием Дерека, но он тоже не знал, где искать Джемму. Она в городе, но тщательно следила за тем, чтобы не назвать ему свой адрес.
Она где-то там, в Лондоне, но больше меня и знать не хочет.
Мне придется с этим смириться.
87
Джемма
Я превратилась в бочку. Больше не вижу пальцев на ногах, и в туалет приходится бегать каждые полчаса.
Прошлой ночью я проснулась в два часа оттого, что мне захотелось манго.
Никакая моя одежда на меня больше не налезает, и я брожу от дивана до кровати в маминых сарафанах, пропахших пачули.
Сегодня я была на последнем обследовании у гинеколога и он, с ангельским видом похлопав меня по плечу, похвалил за здоровый вид и за то, что я набрала не слишком много килограммов (да? Не вижу разницы между собой и какой-нибудь толстушкой), и старался внушить мне свой энтузиазм, потому что, по его словам, «осталась последняя капля».
Идиотская шутка. Только мужчина может шутить над женщиной, у которой вот-вот воды отойдут.
88
Эшфорд
Вот уже несколько месяцев, как я живу в дантовском аду.
Моя мать вбила себе в голову, что она должна выбрать следующую герцогиню Берлингем, потому что мои суждения она считает ненадежными, учитывая прошлые «неожиданности».
Да, она отнесла Джемму к простой случайности на пути своего стратегического планирования.
С тех пор как Джемма ушла, мама принялась приглашать все новых и новых претенденток на титул, с которыми я оказывался рядом за ужином на мероприятиях или специально организованных вечерах.
Не раз в Денби останавливались погостить племянницы-дочери-кузины знакомых, и все они подозрительным образом бежали из Лондона под предлогом «подышать свежим воздухом» и «насладиться приятной компанией моей матери».
И они ждали, что я в это поверю. Да сам дьявол не захотел бы провести вечер в компании моей матери.
Она даже пыталась снова предложить мне Порцию, но, когда я в тот вечер даже не пришел, а они пролетели как фанера над Парижем, думаю, намек вышел достаточно громким и четким.
Разумеется, потом последовал черед Софии и ее клонов.
