Брак по расчету - Кингсли Фелиция
Я не выдержу. Мне бы хотелось выпустить пар, отдавшись одной из тех вспышек гнева, которые в подобных случаях у меня так естественно выходят, но не получается. Я просто не способна никак отреагировать. В точности как когда увидела их на террасе. Я не вмешалась, ничего им не высказала, а просто отступила вместе с уязвленной гордостью и разбитым на кусочки сердцем.
Я даже не могу открыть глаза, потому что боюсь увидеть, как стены смыкаются вокруг меня.
Почему это произошло снова? Почему с Эшфордом?
Когда ручка двери между комнатами начинает дергаться, я встревоженно вздрагиваю и резко встаю, а потом слышу, как меня зовет голос Эшфорда:
– Джемма, ты здесь?
Если я не отвечу, он подумает, что в комнате никого нет, а дверь закрыли слуги по ошибке. Так я выиграю время.
Эшфорд перестает меня звать и уходит.
Нет, не уходит – теперь он стучит в главную дверь, и я не могу больше притворяться, что ничего не происходит. Конечно же, Ланс ему сказал, что я вернулась, а то, что закрыты обе двери, – сигнал слишком явный даже для него.
Нехотя я открываю дверь, прекрасно зная, что не смогу притворяться, что все хорошо.
Эшфорд входит и пытается обнять меня:
– Джемма, почему ты закрылась здесь?
Делаю глубокий вздох и наконец произношу осмысленную фразу:
– Я вас видела. Тебя и Порцию, как вы целовались в кабинете.
В глазах Эшфорда мелькает ужас.
– Ты не знаешь, что видела.
– По-твоему, я слепая? И все себе выдумала? Будешь отрицать, что это был ты?
Никакого ответа.
– Твое молчание говорит за тебя.
– Порция сама все это устроила! Приехала под каким-то предлогом, потом начала давить, и все более настойчиво, но я ее оттолкнул.
– Мой герой! – не выдержав, кричу я.
– Я ее оттолкнул, – повторяет он.
– Я видела другое.
– Можно узнать, о чем мы говорим?
– О тебе, о нас, о любви и о правде, вот о чем мы говорим. Об отношениях, которые у тебя с Порцией, и именно в тот момент, когда я уже думала, что между нами что-то зарождается.
– Никаких отношений с Порцией у меня нет!
– Не ври! К моему большому сожалению, у меня слишком большой опыт в предательствах, и ложь я различить могу.
– Джемма, ты все напутала.
Почему его аргументы такие слабые?
– Прекрати. Ты меня не хочешь, я тебе никогда не нравилась, но хотя бы вначале ты свое презрение ко мне не скрывал, а вот это притворство – самое жестокое, что ты мог сделать!
– Господи, Джемма, какое притворство?
– Вот это! Твои ухаживания, твое влечение, твоя выдуманная любовь! Потому что потом ты за моей спиной – с Порцией! В конюшне клуба по поло, на балконе Давенпортов и даже в твоем кабинете!
– Порция мне не нужна и никогда не будет нужна.
– Иди расскажи кому-нибудь, кто захочет тебе поверить.
– Я не знаю, как еще искреннее это сказать!
– И это не первый раз. Я видела вас еще на балу, там, на балконе! Она висла на тебе, точно от этого зависела ее жизнь.
– Она вывихнула ногу!
– Ты жалок, даже оправдания получше придумать не можешь! Я увидела вас там и так и застыла. Потеряла сознание, а когда пришла в себя, ты был рядом. Тогда подумала, что все это было игрой моего воображения, но сегодняшняя сцена подтвердила, что я ничего не выдумала!
– Джемма, ты ищешь повод все закончить? Потому что, знай, он не требуется!
– О, не сомневаюсь, ты будешь рад снова обрести свободу, с такой-то толпой женщин, пускающих слюни от одного твоего вида! Ни в коем случае не стану ущемлять твое самолюбие!
– А тебе не терпится вернуться в Лондон и ходить по всем клубам, хвастаясь своим телом!
– Я не из тех слепых, глухих и немых жен-кукол, к которым вы привыкли в своем высшем обществе. У меня есть хотя бы капля самоуважения, и я не позволю тебе ее у меня отнять!
– Можешь мне не верить, я уже знаю, что ты слушаешь только себя. Упрямая и невыносимая. И всегда такой была! И уж точно пара фильмов с Кирой Найтли и новая прическа твоего характера не изменили!
– Знаешь, что я думаю? Что эта история была обречена на провал.
Со злостью стягиваю с безымянного пальца обручальное кольцо и бросаю его в угол комнаты.
– Я собираю вещи, ни минуты больше не останусь здесь выслушивать насмешки хвастливого и тщеславного лжеца и предателя вроде тебя. Более отвратительных периодов в жизни, чем последние месяцы с тобой, у меня еще не было.
– Посмотри на бревно в своем глазу, девочка! После жизни с тобой даже самый разумный мужчина загремит в психушку! И спроси себя, почему все твои парни тебе изменяли! Выйти замуж за герцога – лучшее, что могло с тобой случиться! За полгода ты видела больше верности, чем за всю жизнь!
– Герцог? Да ты ублюдок.
– Хочешь оскорбить меня после всей той клеветы, что сама выдумала? Видит бог, я джентльмен, и у меня достаточно воспитания, чтобы тебе не мешать.
– В таком случае будь джентльменом и уйди из моей комнаты.
– Этой мой замок, так что и комната моя, и я в ней пробуду так долго, как захочу, с тобой или без тебя.
– Не беспокойся, я здесь надолго не останусь, – рычу я.
– Отлично.
– Отлично.
– Я ухожу, но уж точно не по твоему приказу. У меня и другие дела есть.
Он хлопает за собой дверью, и на долю секунды мне хочется, чтобы он не говорил всех этих слов. Ноги моей здесь не будет.
Иду в гардероб и начинаю собирать вещи с полок, хватаю платья, брюки, свитера и бог знает что еще, потому что глаза застилают слезы и я даже не знаю, что делаю.
82
Эшфорд
Клянусь, у меня даже руки дрожат от того, как я зол.
Я злюсь на Джемму, потому что она не дала мне ничего объяснить; свой приговор она уже вынесла, и у меня нет даже шанса оправдаться.
Злюсь на Порцию, потому что очевидно, что своим поведением по отношению ко мне она как раз делала все, чтобы мы с Джеммой расстались, и надеялась на это. Расчетливая и помешанная. Я должен был догадаться, что у нее припрятан туз в рукаве. Никто и ничто не имеет для нее значения, только ее собственные планы.
И я злюсь на себя, потому что, как бы мне ни хотелось снять с себя всю вину, я мерзавец.
Мерзавец, потому что из-за своей поверхностности не объяснился с Порцией, держа ее на расстоянии. Я хотел вести себя с уважением и вежливостью, которых требует этикет, и это только сыграло ей на руку. Если бы я отбросил все хорошие манеры и захлопнул дверь у нее перед носом, этого недоразумения удалось бы избежать.
Я – мерзавец, потому что никогда ей четко не говорил, что жизнь с ней меня не интересует и никогда не будет интересовать.
Мерзавец, потому что повелся на доступность и воспользовался ею, ни разу не объяснив, что мы не пара.
Мерзавец, потому что сам одну за другой вложил выигрышные карты ей в руку.
И мы с Джеммой попались.
У Джеммы полно недостатков, она на расстоянии нескольких световых лет от той женщины, которая, как я считал, мне подходит, но, к сожалению, она единственная, кого я хочу.
Спал я в библиотеке, на диване, на который упал после десятка книг, которые брал, пробовал читать и ставил обратно.
Не знаю, сколько прошло времени, но меня совершенно точно никто не искал.
Чувствую укол разочарования: мы с Джеммой ругались множество раз, на всех тонах, которые только позволяли голосовые связки, и часть меня ждала или, по крайней мере, надеялась, что, как только в ней перестанет кипеть гнев, она пойдет меня искать, потребует объяснений, и мы вместе все решим, как взрослые люди.
Совесть моя чиста.
В коридоре как будто что-то происходит, слышится шум – признаки того, что замок уже проснулся.
Выхожу из комнаты и заглядываю за перила, узнать, в чем дело. Все молча ходят туда-сюда, двери открываются и закрываются, кто-то поднимается по лестнице, кто-то спускается, лакеи несут чемоданы. А потом горничная тихонько сообщает:
– Такси прибыло.
Кого еще принесло?
