Темные удовольствия - Мила Кейн
— Я… я не хотел делать ничего из этого, — медленно произнес я.
Сорен усмехнулся.
— Твоя эрекция говорит об обратном, — отметил он.
Я покраснел, горячий, невыносимый стыд заполнил меня и выплеснулся наружу.
— Я… я ничего не мог с этим поделать. Мне было всего шестнадцать, папа, на случай, если ты забыл. Мне было шестнадцать, а они все ровесницы Колетт.
— Многие парни твоего возраста были бы рады, если бы горячая женщина постарше ввела их в мир искушения. Считай, что тебе повезло, и прекрати это прямо сейчас. Мне не нужно, чтобы кто-то из друзей по загородному клубу приходил ко мне с требованием объяснить, почему мой сын трахает его жену, даже если ты больше и сильнее.
В тоне отца звучала тошнотворная нотка гордости. Как будто он был впечатлен тем, что я так вырос и стал физически устрашающим. Ему нравилась мысль, что его сын в свои шестнадцать лет уже ничем не уступал взрослым мужчинам.
Я почувствовал тошноту, стыд и огромное разочарование. Последнее было ярким острым камнем в моей груди, впивающимся в сердце.
— Знаешь, Колетт была первой. Это все её рук дело.
Эта фраза заставила Сорена замереть. Заботливое выражение его лица сменилось раздражением.
— Следи за тем, что говоришь о моей жене, — предупредил он.
— Нет. Я не буду следить за тем, что говорю. Тебя должно больше волновать то, что твоя жена изменяла тебе… то, что она сделала со мной.
Мы с отцом уставились друг на друга. Между нами тянулось многолетнее расстояние, а также все обиды и упреки, которые мы сваливали друг на друга. Но он должен был поверить мне, верно? Он должен был.
— Я же говорила тебе, что он это скажет, — раздался позади меня слишком знакомый холодный, жестокий голос.
Колетт проскользнула в комнату, а я был так сосредоточен на отце, что не заметил этого.
Сорен кивнул.
— Да, ты была права.
Она прошла мимо меня, стуча каблуками по полу и вызывая во мне ужас. Меня приучили ненавидеть этот звук. Бояться его.
Колетт подошла к отцу и накрыла его руку своей.
— Это нормальная реакция на то, что тебя поймали на связях с замужними женщинами.
— Наверное, да. — Сорен вздохнул и ущипнул себя за переносицу, как будто весь этот разговор был слишком утомительным и ненужным.
Он уже принял решение, и я не мог его переубедить. У меня были видеозаписи с подругами-идиотками Колетт, но не с ней самой. Она была слишком умна для этого. Она всегда избегала моей комнаты, и я не интересовал ее в течении последнего года. Теперь я был слишком стар для нее.
Она ухмыльнулась мне. Мое сердце упало. Все было кончено. Колетт победила.
— Что она тебе сказала? — полюбопытствовал я.
— Правду. Тебя застукали, когда ты развлекался с ее подругами, и ты придумал себе стратегию защиты. Я понимаю, Беккет. Я бы на твоем месте поступил так же, если бы меня окружали красивые взрослые женщины. Но сейчас это должно прекратиться, сын. Как я уже сказал, это не намного лучше, чем если бы ты дурачился с кем-то из своего класса и об этом стало известно. Просто притормози на время.
— Притормози на время? — оцепенело повторил я, бездумно кивая головой, в то время как моё сердце разрывалось. — Притормози на время, — еще раз повторил я и отвернулся. Я не мог вынести ни злорадного выражения лица Колетт, ни ужасного, пренебрежительного, безразличного взгляда отца.
Я вышел в коридор, эмоции, которые я обычно подавлял, угрожали захлестнуть меня. Пошатываясь, я добрался до кресла, того самого, за которым Ева пряталась много лет назад. Тогда я и представить себе не мог, насколько невыносимой станет моя жизнь в этих стенах.
— Ты действительно думал, что это сработает? Сорен — мой муж, Бек. Он всегда будет на моей стороне. — Колетт последовала за мной.
Я уставился на нее с тупой ненавистью.
Она приблизилась, и на секунду меня затопила чистая ярость.
— Не подходи ко мне, мать твою.
Она остановилась и снисходительно улыбнулась, прислонившись к стене вместо этого. Прошло много времени с тех пор, как я был парализован страхом и беспомощен в ее присутствии. Став старше и сильнее, я снова смог контролировать свою жизнь. Это было единственное, что помогало мне не сдаваться и давало силы переживать ночи, когда чувство вины и стыда за прошлое угрожало завладеть моим разумом.
— Как ты узнала, что я пойду к нему?
— Потому что я знаю тебя, Бек. В любом случае, тебе следует держать рот на замке… Думаю, ты еще недостаточно умен, чтобы понять, что никто не будет относиться к тебе так же, если узнает правду. Ты сломлен, Бек. Тебя уже не спасти. Ты никому и никогда не будешь нужен.
С этим последним жестоким уколом моя мачеха повернулась и направилась обратно в кабинет отца, закрыв за собой дверь.
Ты сломлен, Бек. Тебя уже не спасти. Ты никому и никогда не будешь нужен.
Я достал из кармана пузырек и вытряхнул еще одну таблетку. Принимать слишком много было опасно. Я мог привыкнуть к ним и стать зависимым от оцепенения.
В кабинете отца Колетт рассмеялась, и этот звенящий звук прошелся по моим нервам.
Я взял таблетку и разломил ее между зубами, наслаждаясь жгучей горечью.
Пусть будет оцепенение. Я не мог вынести ничего другого.
1. Ева
Сейчас
Сквозь окна закусочной «Чикади» проникал жар, а над головой лениво вращались несколько вентиляторов. В заведении не было центрального кондиционера в связи с тем, что он требовался крайне редко в штате Мэн. Так что я потела в своей униформе и фантазировала о том, чтобы оказаться на пляже, где отдыхали сейчас остальные выпускники. Черт, я бы согласилась на хороший бассейн, как в Клифф Поинте. Прошел всего месяц с того дня, как школьная хоккейная команда выиграла чемпионат штата, и мы отпраздновали это событие в особняке Андерсонов. Беккет терпел мое присутствие, но наши отношения не улучшились с момента первой встречи много лет назад. Мы просто хорошо скрывали, как сильно ненавидим друг друга.
— Не знаю… «Введение в экономику» звучит гораздо интереснее, чем «Методы количественных исследований в бизнесе». — Я перегнулась через спинку блестящего винилового диванчика, на котором сидела мой лучшая подруга.
Перед Лили был открыт каталог курсов УХХ, и она выделяла то, что казалось ей интересным. Свои занятия она, конечно, уже спланировала, поскольку была самым организованным человеком, которого я знала. Теперь она перешла к планированию моего расписания.
Лили постучала маркером
