Ненужная мама. Сердце на двоих - Вероника Лесневская
Красивая. Настоящая. Искренне моя.
Наклоняюсь и, поймав ее пухлые губы, страстно сминаю их своими. Даю нам пару секунд дурманящего полузабытья, после чего отпускаю Вику.
- Папуль, как вы там? – мило щебечет, устраиваясь с телефоном в плетеном кресле. – Ты с ними справляешься?
Откладывает открытую сумочку в сторону, и я накрываю ее ноги тонким одеялом. Ловлю на себе благодарный взгляд, впитываю мягкую улыбку. Быстро поцеловав Вику в лоб, сажусь рядом.
- Разумеется, - важно выдает Егор Натанович, а на фоне раздаются детские крики, топот маленьких ножек и заливистый смех. Подружились… - Поужинали, теперь собираемся ложиться спать. Так что не торопитесь, у меня все под контролем, - внезапно добавляет.
Шокировано выгибаю бровь, не ожидая от Богданова такой поблажки, вопросительно смотрю на Вику – и вижу отражение своих эмоций в ее красивых, широко распахнутых глазах.
Неужели нам негласно дали зеленый свет? Неожиданно...
- Ты уверен? – хмурится она с подозрением. – У тебя там шумно.
- Это потому что мои внуки счастливы, - усмехается отец с удовлетворением и гордостью. – Самая старшенькая – та еще заводила оказалась.
- Алиска? – в унисон уточняем очевидное.
- О-о-о, Ма-Вика, - незамедлительно вылетает из динамика.
- Ма-а-а, - вторят ей двойняшки.
Беру Викину руку, свободную от телефона, подношу к губам и целую тыльную сторону ладони. Двигаюсь ближе, приобняв ее за плечи. Расслабившись, улыбаюсь так широко, что непривыкшие к эмоциям, заклинившие мышцы начинают болеть.
- Котята мои, - ласково зовет малышей Вика, и от этого обращения мурашки по коже.
В ней столько любви, что я понимаю главное: для нее смысл жизни заключается в детях. Никогда бы она от них не отказалась, даже под угрозой смерти. Я был бессилен и безоружен перед стойким материнским инстинктом.
Я не пытаюсь оправдать себя, но… постепенно принимаю то, что случилось. Я могу лишь поблагодарить судьбу за то, что она оставила мне их всех, в целости и сохранности.
Настоящий подарок свыше, который я клянусь оберегать.
– Ведите себя хорошо и слушайтесь дедушку! Договорились?
- Дя-дя-вались! – вразнобой визжат втроем.
- Викуля, - по-отцовски обращается к ней Богданов, когда гул малышни стихает, а потом заканчивает строже: - А вы где сейчас?
- У Гордея, - тихо признается, будто стесняется меня.
В момент, когда мне кажется, что Егор Натанович психанет и вызовет любимой дочери такси, он вдруг сдержанно произносит:
- Хм, понял. Ладно, - и рявкает громче: - Одинцов!
- Да, - отзываюсь незамедлительно, чувствуя себя новобранцем в армии.
- Надеюсь, ты провел работу над ошибками, - многозначительно тянет, и я понимаю его посыл. Он не для Викиных ушей, поэтому ограничиваемся намеками. Мы оба выбрали бы ее, просто тогда она не дала нам шанса что-либо решать.
- Пап, не начинай, - возмущается Вика, а я перебиваю ее легким поцелуем в щеку.
- Не сомневайтесь, - чеканю в динамик четко и ясно.
- Береги себя, дочка, - меняет тон, как по щелчку. Возвращается в образ заботливого отца. – У тебя с собой все для этого есть, - загадочно произносит и отключается.
Вика недоуменно смотрит на потухший дисплей, пожимает плечами и тянется за сумочкой, чтобы проверить содержимое. На нервах выпускает ее из рук, а затем вдруг резко краснеет, сливаясь цветом лица с концентрированным ройбушем в заварнике. Проследив за ее взглядом, устремленным в пол, я удивленно вскидываю брови и с трудом проглатываю нервный смешок.
Не ожидал такого от старика Богданова, но это лишь подтверждает, что у нас с ним сходятся мысли. Думаю, он понял меня, потому что и сам боится за Вику до остановки сердца.
Однако сейчас… и без того неловкая ситуация достигает пика.
- Тц, Егор Натанович, - выпаливаю вслух, когда Вика достает из-под стола компактную квадратную коробочку, которую ни с чем не спутаешь.
Разряжаем атмосферу беззвучным, мягким смехом. Двое общих детей, а мы ведем себя так, будто не знаем, откуда они берутся. Впрочем, что касается Вики, то… она была лишена ласк и любви. Одна сумбурная ночь, после которой последовали долгие месяцы и даже годы борьбы за жизнь и детей. Не самый удачный опыт отношений. И виноват в этом я. Но она прощает.
Все мне прощает…
- Неожиданно, - мило лепечет, покосившись на меня, и протягивает контрацептивы, словно передает мне инициативу. Легким, изящным движением убирает с лица несколько волнистых прядей, выбившихся из прически, а мне хочется вновь зарыться пальцами в ее шикарные волосы. – Мне казалось, отец категорически против тебя.
- Так и есть, - тихо соглашаюсь и, улыбнувшись, подаю ей руку. Затаив дыхание, Вика вкладывает свою ладонь в мою. Поднимается, не сводя с меня красивых янтарных глаз, и обнимает без тени стеснения. Сегодня нам так легко и свободно друг с другом, словно мы не расставались, а все эти годы жили под одной крышей, как настоящие супруги. - Егор не принимает меня, но при этом не может пойти против твоего выбора, потому что сильно любит, - нашептываю на ухо, не упуская случая коснуться ее бархатной кожи губами и вдохнуть дурманящий аромат женского тела. – Нам сложно делить тебя.
- Зачем? Не надо, - вкрадчиво хихикает, уткнувшись носом мне в плечо.
Обхватываю ее за тонкую талию, вплотную прижимая к себе. Веду, как в танце, хотя вместо музыки нам аккомпанируют сигналы автомобилей с улицы, шум ветра и стрекотание сверчков.
Вика томно откликается, обвивает руками мою шею, гладит по плечам и затылку, мурлычет что-то, следя за мной из-под полуопущенных ресниц. Ласковая и податливая. Горячая, как летнее солнце в полдень.
Оживаю рядом с ней. И… хочу ее.
По-настоящему, сильно, порочно и откровенно. Как мужчина, которого я похоронил в себе, свою единственную женщину. Давно забытое влечение, будто вспышка из прошлого. На такое я способен только с Викой.
Любовь? Нечто большее… Мой смысл жизни.
- Вика-а, - зову хрипло. Провожу рукой по ровной спинке от поясницы вверх, очерчиваю пальцами молнию на ее вечернем платье, подцепляю бегунок, спрятавшийся под копной волос.
- Ну, хватит, - шипит на меня, как потревоженная кошечка, и накрывает мои губы ладонью. – Достаточно на сегодня серьезных разговоров. Лучше помолчим вдвоем.
Усмехнувшись, целую пальчики, спускаюсь к тонкому запястью, на котором поблескивает серебряный браслет, что я сегодня подарил ей в ресторане. Толком не помню, как...
