Ненужная мама. Сердце на двоих - Вероника Лесневская
- Это не так, - сокрушенно усмехается. - Рус и Виола с тобой не согласятся.
- Виола без ума от тебя, она давно просила у меня «па». А у нас один папочка, другого мы не примем, - расслабляюсь и оттаиваю, стоит лишь заговорить о детях. Все остальное неважно, кроме них. - Что касается Руса, то он по-своему скучает по тебе. Сегодня даже порывался пойти со мной на свидание. Устроил скандал, когда я все-таки сбежала.
Слабая улыбка трогает его обескровленные губы, в холодных платиновых глазах загорается легкий огонек надежды, хмурое лицо проясняется – и передо мной совершенно другой Гордей, обновленный, милый и чуткий. Таким он мне нравится гораздо больше.
- Поехали к детям? – предлагает неожиданно, словно хочет сбежать отсюда.
- Подозреваю, что у тебя были другие планы на вечер, - виновато поджимаю подбородок, ковыряя пальцами пуговицы на его смятой рубашке.
- Я хреново планирую свидания - опыта нет. И знаешь, я бы с удовольствием покинул эту чертову квартиру…
- Гор, ты сказал, что до сих пор боишься притронуться ко мне, - аккуратно произношу, невесомо чмокнув его в уголок стиснутых губ. - Из-за возможной беременности?
- Да, я не хочу опять подставлять тебя под удар, - свободно чеканит, отбивая каждое слово. На дне зрачков поблескивает холодная сталь. - Потому что дико боюсь тебя потерять. И это очень давит психологически.
Впиваюсь в него взволнованным взглядом, читаю его эмоции, как в раскрытой книге, пропускаю через себя. Бедный Гордей, сам себя загнал в ловушку. Все эти годы варился в собственных чувствах, никого не впуская в истерзанную душу. Кроме меня…
Я пролезла слишком глубоко. Выпотрошила. Вывернула его наизнанку – и теперь бережно собираю по частям.
- Мы поедем к детям… чуть позже, - настойчиво говорю, сцепившись с ним взглядом, и нежно целую его. - Я хочу еще немного побыть с тобой наедине. А для твоих психологических барьеров существуют средства контрацепции, которыми в прошлый раз два взрослых, сознательных человека пренебрегли. В результате чего на свет появились прекрасные двойняшки. Я ни о чем не жалею. И ты не смей, слышишь! – прикрикиваю на него, а он покорно кивает. Непривычно видеть его таким податливым. - Считай, что это наш подарок судьбы. Впредь мы будем осторожнее, и тебе не о чем будет переживать.
- Я буду предельно осторожен, - роняет задумчиво. - Думаешь, я заслуживаю второй шанс?
- Я уверена в этом.
- И ты согласишься выйти за меня? – выгибает бровь, обезоруживая меня неожиданным предложением.
- Ты решил сразу все гештальты сегодня закрыть? – тихонько смеюсь, уткнувшись носом в лихорадочно пульсирующую жилку на его шее. Оставляю влажный след на коже. Спускаюсь поцелуями к треугольнику между ключицами, попутно расстегивая рубашку.
- Я просто мечтаю о нормальной семье, - тяжело сглатывает, играя кадыком. Наклоняется и рывком подхватывает меня на руки. - С тобой.
- Она у нас уже есть, Гордей. Большая семья, - обвиваю руками его шею, льну всем телом к горячей груди и выдыхаю ему в губы: - И да. Я тоже люблю тебя.
Глава 36
Гордей
Захватив Алискин плед, возвращаюсь на лоджию. Вечер по-летнему теплый, но я все равно переживаю, чтобы Вика не замерзла. Трансформирую отцовские чувства, ведь других не испытывал, и переношу их на свою женщину. Учусь любить ее, заботиться, не отпускать. Последнее – самое сложное.
Она стоит у распахнутого окна, ко мне спиной, устремив взор на огни ночного города. Бесшумно подхожу к ней сзади, опускаю плед на маленькие, острые плечи. Поправляю ее волнистые, соблазнительно длинные, шелковистые волосы, водопадом спадающие до поясницы, зарываюсь в них носом. Обнимаю, жадно втягивая сладкий аромат любимой. Прижимаюсь губами к виску и ловлю легкую дрожь, прокатывающуюся по хрупкому женскому телу.
- Холодно? – беспокойно уточняю, плотнее пряча ее в капкане рук и пытаясь согреть.
- Нет. Хорошо… с тобой, - легко и простодушно признается, окутывая меня безграничной нежностью, которой ей хватает на двоих. Не вижу, но слышу по тону, как она улыбается. – И неважно, где.
Наш маленький компромисс. Я хотел уехать из квартиры, будоражащей мрачные воспоминания, а Вика просила остаться еще ненадолго. И вот мы здесь, на просторном балконе, обстановка которого сохранилась после предыдущих хозяев. Здесь довольно уютно: окна в пол, стеклянный столик, на котором остывает травяной чай и пахнут розы, бережно поставленные Викой в вазу, два старых плетеных кресла, слегка скрипучих и накрытых одеялами.
Неидеальное место, но единственное, где мы можем побыть вместе, отсеченные от прошлого, остыть и спокойно поговорить по душам.
Вика рассказывает мне о двойняшках, восстанавливая все то, что я пропустил почти за два года, спрашивает об Алиске. Беременности и родов мы больше не касаемся. Она не хочет обсуждать это, убирая камень преткновения между нами. Делает вид, что ничего страшного не случилось.
Прощает…
Целую ее продрогшие плечи. Откинув пышную копну волос, пробираюсь к шее. Касаюсь губами горячей кожи, под которой огненной птицей трепыхается пульс. Провожу ладонью к груди и останавливаюсь на уровне сердца, прислушиваясь к его биению, в то время как мое – замирает. Я до конца дней буду переживать за Вику. Едва не потеряв ее однажды, я сделаю все, чтобы это никогда не повторилось.
- Надо отцу позвонить и узнать, как там наши малыши, - смущенно лепечет. Дыхание сбивается у нас обоих.
Она разворачивается ко мне лицом, алая и сияющая, обвивает мою шею руками. Невесомо целует в щеку, по-девичьи наивно взмахивает ресницами, с
