Брак по расчету - Кингсли Фелиция
– Возможно, ты бы предпочла, чтобы я сразу все прояснил, но мы с тобой никогда не были парой.
– Поэтому ты не счел это необходимым. Я согласна. Просто уточняю: ты не лишил меня ни аппетита, ни сна.
Она просто невыносима! Как удав, обхватывающий свою жертву в кольца, прежде чем задушить.
– Мир. – Внезапно выражение ее лица меняется, появляется вежливая и расслабленная улыбка. – Мы взрослые люди, и нам предстоит жить в одном обществе. Так пусть обстановка там будет непринужденной и безо всяких неловкостей. – Она протягивает мне руку. – Теперь, когда лед сломан, нет причин избегать друг друга любой ценой. Можем находиться в одной комнате. Я желаю тебе счастья… и обращаться со своей женой лучше, чем со мной.
Я пожимаю руку ей в ответ.
– В таком случае увидимся, Порция.
– Пойду. Не хочу пропустить выход на поле. Пожелаю ни пуха ни пера, но не надейся, что в этот раз буду болеть за тебя.
– К черту, – говорю я в ответ.
Вскоре после ухода Порции приходит Джемма.
– Солнышко! – Я подхватываю ее на руки.
– Я думала, что ты с Харрингом.
– Да, он только недавно ушел.
– Только недавно ушла Порция, а не Харринг, – нерешительно произносит она.
– Ее брат играет в команде противника. Она заходила поздороваться. И прояснить.
– Прояснить что? – испытующе спрашивает Джемма.
– Все. Что между нами не было никакого романа, что я не собирался на ней жениться и что не счел себя обязанным оправдываться перед ней за свадьбу с тобой. Теперь, когда все четко и ясно, можем спокойно бывать в одних и тех же местах без риска оказаться под огнем противотанковых ракет.
– Ты ей сказал, что мы счастливы?
Я целую Джемму, чтобы развеять любые сомнения.
– Зачем? Разве этого не видно?
77
Джемма
С того воскресенья, как я увидела выходящую от Эшфорда Порцию, меня не покидает чувство постоянной тревоги. И настолько свело желудок, что я даже есть не могу.
На ум приходят слова Эшфорда о том, что они никогда не были по-настоящему вместе, но то, что между ними что-то все же было, разрывает меня изнутри. И эта Порция… Каждый раз, стоит ей меня увидеть, я читаю в ее глазах, что она видит себя на моем месте, в роли жены Эшфорда и герцогини Берлингем.
Мне больше не удается вызвать в себе решимость той Джеммы, которая с нахальной уверенностью обыграла Порцию на аукционе джентльменов.
Быть может, потому, что в те давние времена я не чувствовала к Эшфорду того, что чувствую сейчас, и мне нечего было терять – я беспокоилась только о том, как сохранить лицо. Но теперь пришло ощущение уязвимости и беззащитности, я всегда остаюсь начеку, как будто кто-то чужой и опасный грозит подорвать хрупкое равновесие между нами. Порция.
– Дорогая, сохраняй позитивный настрой. Твоя аура тускнеет! – замечает моя мама, когда я в миллионный раз описываю ей Порцию.
– Как я могу, если все отношения, которые у меня были, заканчивались предательством и моим разбитым сердцем? Мне страшно, что это снова повторится.
– Эшфорд не такой, – бормочет папа. – Я с тобой многих парней видел и ни на одного из твоих бывших не поставил бы и гроша!
– Вам точно нужно уезжать именно сейчас? – Я смотрю на них умоляющими глазами, надеясь заставить их передумать.
– Марта и Холлистер купили ферму в Мэтлок-Медоуз и попросили нас помочь все там наладить. Мы уже тридцать лет дружим, как тут отказать. Там конюшни, вольеры, кроличьи клетки и овчарни и много животных, за которыми нужно ухаживать. Когда все запустим, наше присутствие будет не столь необходимым. Это всего лишь на месяц, – успокаивает мама, целуя меня в макушку.
Чертовы Марта и Холлистер! Оставались бы в Луишеме и продавали бы кристаллы и свечи в своем новом магазине!
– Может, я приеду к вам в гости?
– Вам с Эшфордом действительно не помешало бы сменить обстановку.
– Мы поедем в Барселону. – У меня есть билеты на матч, которые он подарил мне на день рождения, но в данный момент матч – не самое главное в поездке.
– Поезжайте, отдохните от всего. Побудьте только друг с другом. Вы уже достаточно времени провели на балах и приемах, – увещевает меня папа.
– Не сегодня. Вечером закрытие сезона – устраивает благотворительная организация. Нас пригласили Давенпорты.
Еще торжественнее вечер было бы устроить сложно. Давенпорты открыли огромную готическую галерею с впечатляющими веерными сводами и великолепными витражами до потолка.
– Каждый раз, стоит мне войти в этот зал, я всегда чувствую себя так, будто вот-вот окажусь один на один с рыцарем плаща и кинжала, – жалуется Харринг, который входит одновременно с нами.
– Не переживай, тебе ничего не грозит. В Средневековье на дуэли сражались только те, кто защищал свою честь. Ты у нас этим безнадежно обделен, поэтому в этом зале ты в безопасности, – замечает женский голос позади нас.
– Локсли! Хватит уже подкрадываться сзади! Сколько тебе лет, три года? – взрывается Харринг.
– Если бы. Точно было бы лучше. Так что? На что сегодня выписываем чеки? Бурение скважин в Африке? Школы в Боливии? – обрывает разговор моя подруга.
– Реинтеграция в общество трудных взрослых, – вмешивается Эшфорд.
– Ты слышал, Харринг? – Сесиль толкает его локтем в бок. – Это же наш вечер!
– Локсли, говори за себя! Я никуда реинтегрироваться не хочу.
– Не понимаю, почему весь высший свет месяцами воротил от меня нос, когда вы двое ведете себя еще хуже! Ты, Сесиль, будто вышла из фильма «Сияние», а у тебя, Харринг, репутация не самая безупречная. Без обид. Я вас обоих люблю, но это факт, вы же первыми это признаете.
Харринг гордо выпрямляется:
– Позволь тебе кое-что объяснить: я родился, когда мои родители еще не были женаты. В то время это был настоящий скандал, но мой отец был младшим сыном, и титул виконта должен был перейти к его старшему брату, моему дяде. К несчастью, несколько лет назад он погиб в автокатастрофе, детей у него не осталось, и виконтом Уэстборо стал мой отец. Таким образом, я становлюсь наследником титула, и к тому же я удачливый сукин сын. Но по праву рождения. Поэтому все остальные должны радоваться и целовать меня в задницу.
– А мою историю ты и так знаешь. Наполовину французская семья в течение многих поколений, а еще я мизантроп, атеистка и смогла получить титул от родителей по наследству. Могу ненавидеть кого захочу, потому что никто, даже муж, не сможет отобрать у меня титул, – добавляет Сесиль.
– Тогда и не выпендривайся, – упрекает ее Харринг.
– К твоему сведению, виконт Харринг, как маркиза я сверху.
– Серьезно? – подмигивает Харринг.
– Сесиль… ты же ему сама преподнесла это на блюдечке, – замечаю я.
Эшфорд доволен промашкой моей подруги:
– Да, Локсли, на этот раз ты забила гол сама себе. Пойдемте выпьем, пусть у вечера будет хоть какой-то смысл. Так или иначе, мои поздравления, Сесиль. Сегодня ты разговаривала с Харрингом дольше всего, настоящий рекорд.
– Ты прав, я немного не в форме. Пора вернуться к своим старым привычкам: молниеносные оскорбления за четыре секунды, – ворчит она.
– Прими это: с возрастом мы становимся мудрее, – подкалываю ее я.
– Но, возвращаясь к разговору, когда ты говорила, что любишь меня и Харринга, ты же не имела в виду одинаково, правда? Ну то есть меня ты же любишь больше?
– Скажем так: если бы я не предпочитала мужчин, сразу бы выбрала тебя.
– Если бы я предпочитала не мужчин, то выбрала бы кого-нибудь из ангелов Victoria’s Secret. Прости, Джемма, но у меня высокая планка.
– Иди ты, Сесиль! – Но только я оборачиваюсь ко входу, как так и замираю на месте. – Иди ты.
– Одного раза было достаточно, я все поняла, – возмущается Сесиль.
– Второй был не для тебя. Приехала эта самка богомола, Порция!
– А тебе-то какая разница? Она со спутником! С этим… как же его. С Лысиной! – говорит Сесиль, указывая на мужчину рядом с ней.
