Наши тонкие струны - Крис Таллик
– А если тебя не будет? – тихо спрашивает Маша.
– Как это не будет? Вот же я, здесь…
Он ласково проводит пальцем по ее груди и ниже, словно рисует стрелочку:
– Кстати, если что, я тоже иногда умею быть… глубоко-глубоко… чем я хуже демона?
– Ты самый лучший демон… Перестань, щекотно…
Маша улыбается. С ним хорошо. С ним не страшно.
И с ним не хочется никогда расставаться. Даже не хочется никуда выходить из этой космической капсулы. А чего хочется, лучше никому не рассказывать.
Если они устанут, в мини-баре есть минералка и какие-то черствые сникерсы, специально для таких случаев.
Не завидуйте.
Только под утро им удается уснуть по-настоящему. И этот безумный день для них наконец заканчивается, а для всех остальных людей начинается новый.
079. Если это не шанс
Утром на парковке за гостиницей их ждет знакомый темно-серый минивэн. Его видно издалека.
Небо затянуло тучами. Останкинская башня показывает рекламу «Интеркосмоса». Не успели поменять файл?
Крис смотрит в телефон. Нерешительно оглядывается на остальных.
– Сказали идти сюда, – говорит она. – Будет вроде как сюрприз.
Все вчетвером они подходят ближе.
Дверца открывается. С водительского кресла сползает как всегда хмурый Бастиан.
Оглядывает их – одного за другим. Смотрит на машину маску с неудовольствием. А Маша под его взглядом чуть заметно краснеет.
– Вижу, кое у кого ночь была непростой, – констатирует он. – А я, кстати, нормально отоспался. После сауны вообще чудесно.
Серега морщится. Что-то он помнит про эту сауну. Что-то не совсем волшебное.
– Вы не удивляйтесь, – говорит Баст. – Просто решил за вами заехать. Так, по-дружески. Могу предложить вам экскурсию по Москве. Ну там, Новый Арбат, Москва-сити, Воробьевы горы… В мавзолей вам пока рановато… а?
Это он что, издевается, думает Крис. А вслух говорит:
– Да мы вообще-то хотели в Шереметьево и домой.
– А может, прямо в Питер махнем? Мне все равно машину обратно гнать.
Крис мотает головой: обойдемся без ваших милостей.
– Не угодишь вам ничем. Может, тогда просто по вдэхе погуляем? Я имею в виду, по ВДНХ. Тут недалеко. Посетим музей космонавтики… Там как раз выставка: «Ближе к звездам»… Вы же хотите быть ближе к звездам?
Кристаллики ценят интригу. Но эти игры им уже надоели.
– Да что тебе надо-то от нас? – не выдерживает Крис. – Не тяни, рассказывай…
– Окей. Начну издалека. Чтоб вы знали, в последние дни организаторы «Интеркосмоса» порядком прифигели от сложившейся ситуации. Там ведь все закрутилось не на шутку. Почитайте новости: тысячи музыкантов по всему миру подписывают петицию, чтобы запретить использование искусственного интеллекта. И при этом приводят в пример наш несчастный конкурс. Пример, понятное дело, вопиющий и возмутительный. То есть, опять мы в корень обосрались, а они там белые и пушистые, ага, – тут Бастиан некультурно сплевывает на асфальт. – Идем дальше: сразу несколько мировых лейблов добровольно присоединяются к запрету. Требуют от нас того же самого. И вот вчера важные люди из Минкульта звонят организаторам и говорят: раз сами облажались, так теперь исправляйтесь… Сделайте новое телешоу, только уже с настоящими исполнителями, которым на самом деле принадлежат эти голоса. Без всяких обработок. На подготовку дают два месяца. Предлагают даже название новое: «Интеркосмос. Перезагрузка». Банально, конечно, но с ними спорить себе дороже.
– Ты хочешь сказать, что…
– Я хочу сказать, что будет новый конкурс. И вас опять на сцену требуют. Всех четверых. Только уже без Вероники. Организаторы дали понять, что без нее обойдутся… Слышали такое слово: «одиозный»?
– Это примерно как «сдвинутый»? – предполагает Серега.
– Типа того. Это про Артура Олеговича так сказали. Как хотите, так и понимайте. Если вам интересно, там и ваши любимые африканцы будут участвовать полным составом, и корейцы, но уже настоящие. А теперь угадайте с трех раз, кто должен победить.
– Да нам вообще все равно, – начинает Крис, но как-то неуверенно.
– А вы хорошо подумайте. Если это не шанс, тогда что же?
Четверо смотрят друг на друга. И еще почему-то на сумку, где у Сереги спрятан золотой концертный костюм на память о Москве.
Бастиан кидает взгляд туда же. Усмехается:
– Золотые вы наши детишки… Ну, в общем, пока это все, что я уполномочен вам передать. Через два месяца возвращаемся сюда. Выходим на сцену и рвем всех на британский флаг.
– Это Артур Олегович так сказал?
– Это я так сказал. Потому что я в этом уверен. А вот Артур Олегович велел передать вам небольшой подарок. Ну как небольшой… довольно массивный.
– Что за подарок? – интересуется Макс.
– Да вот этот самый минивэн. Он же вам обещал когда-то. Себе он новый в Москве будет брать. Ну и потом, у каждой супергруппы должен быть свой автобус, в комплекте с водителем. Как по мне, неплохая работа… Но я рассчитываю со временем вернуться на должность вашего менеджера. Так и знайте.
Маша смотрит на Крис, а Максим – на Сережку.
– Хватит уже в гляделки играть, – говорит Бастиан. – По-моему, я все понятно объяснил. У кого есть вопросы, задаем, не стесняемся.
Макс раскрывает рот первым:
– Может, и правда кататься поедем?
Крис шмыгает носом. Внимательно смотрит на Бастиана. Тот выдерживает ее взгляд.
– Окей, – говорит она. – На Воробьевы горы. А потом в Питер. Заодно и на билетах сэкономим.
Серега ничего не говорит. Просто открывает заднюю дверцу и кидает туда сумку с золотым костюмом.
080. Сложный случай
Всего лишь через десять часов Маша, Макс и Крис поднимаются по широкой лестнице их дома на Петроградской. Сережку Бастиан успел закинуть в Купчино, к маме. Если ехать из Москвы, это как раз по пути.
Целых несколько секунд Крис очень хотела пойти с ним. Сережка это понял – а может, просто прочитал ее мысли. Именно поэтому Крис промолчала. И осталась в машине. Только поцеловала его на прощанье так, что он облизывал губы до самого подъезда.
Крис ищет в рюкзаке ключи. Тусклые лампы на площадке отражаются в темном окне. Где-то над жестяными крышами виднеется луна.
