Брось мне вызов - Лорен Лэндиш

Я не в силах сдержать улыбку, думая о таком контрасте. Она действительно многогранна, и хотя на первый взгляд может показаться довольно простой девушкой с простыми желаниями, я считаю ее сложной и глубокой. Даже если она, словно ребенок, задыхается от удивления, увидев красивую мраморную лестницу.

В номере она снова превращается в ребенка и носится, хватая пуховые подушки на диване, засовывает в рот целый макарон, а затем плюхается на одну из кроватей. Из ее рта вылетают крошки, когда она говорит:

– Я в раю. В настоящем раю.

– Не уверен, что такую непослушную девчонку, как ты, туда возьмут, – сухо шучу я.

Одновременно с головой она поднимает средний палец.

– Вообще-то именно из-за своего непослушания я и оказалась здесь, а это практически рай.

Она снова смотрит по сторонам, широко раскрыв глаза.

Она резко подбрасывает ноги в воздух, а затем садится и прячет их под себя, будто ничего и не было. Ее глаза кристально чисты, а взгляд притягивает меня.

– Ладно, выкладывай.

Я вздрагиваю, но только изнутри. Мое лицо не выражает никакой реакции на ее слова, но, может быть, именно так я себя и выдаю?

– Что ты имеешь в виду? Ты готова приступить к работе?

Я молюсь, чтобы так оно и было.

– Да, работа. Но сначала объясни, в чем дело? Я знаю, что ты просил забронировать именно этот номер, но я понятия не имела, что он такой шикарный. Это, – она обводит пальцем комнату, – совершенно точно не входит в суточные мистера Фокса за командировку. В том числе и Оливер, ожидающий на «Роллс-Ройсе». Так в чем же дело? Расскажи мне, и мы перейдем к работе.

Хотя это то же самое, и я пока не готов раскрыть ей этот кусочек головоломки. Но я могу медленно подводить ее к предстоящему кошмару.

– Я подумал, тебе понравится немного роскоши. Кажется, я был прав, раз ты так танцевала по всей комнате.

Она указывает на меня пальцем, когда я сажусь рядом с ней на кровать.

– Это был не танец. И ты уходишь от вопроса.

Умная девушка. Бьет ниже пояса.

Осторожно рассказать немного – это благоразумно.

– Твой отец следит за тобой, и моя семья, скорее всего, уже знает, что я в Лондоне. Они захотят увидеть меня, а я хочу увидеть некоторых из них.

– Лиззи? – правильно угадывает она.

– Да, и Ба. Ты хочешь показать Дэниелу, что ты независима, и я так же сильно хочу показать своей семье, что успешен.

– Паршивая овца. Ты не шутил? – Ее голос мягкий, более нежный, чем у большинства по отношению к бедному маленькому богатому мальчику.

Я стискиваю зубы, желая, чтобы мне не пришлось рассказывать ей правду о своей семье.

– Моя семья придерживается теории, что не нужно «запасных». У меня есть старший брат, золотой ребенок, и, следовательно, я – ненужное дополнение.

Ее руки обвивают мою шею, притягивая голову к ее плечу. Печальная правда в том, что простая, но искренняя симпатия растапливает что-то внутри меня.

Она не спорит со мной и не говорит, что я, конечно же, ошибаюсь. Нет, она просто верит мне на слово и утешает меня этим без бессмысленных банальностей.

– То есть у них везде глаза и уши, и ты хочешь, чтобы они узнали, какой ты богатый и успешный, а отсюда этот шикарный автомобиль и роскошный отель?

– Можно и так сказать. Это делает меня поверхностным? Вся эта мишура, конечно, мелочь, но…

– Это их взгляд?

Я вопросительно поднимаю брови, и она объясняет:

– Они относятся к тем людям, которые видят, что ты счастлив, и приравнивают это к успеху? Или к тем, кто измеряет успех только в долларах и центах? Или к каким-то еще? Какой у них взгляд на успех?

– Деньги. По крайней мере для моих родителей.

Она проницательна, и мне интересно, применяла ли она эти идеи к себе. Это рискованно, но я все равно спрашиваю:

– А как насчет Дэниела? У вас одинаковый взгляд на это?

Она сжимает губы и стихает.

– Думаю, да, но он никогда этого не признает. Отец всегда хотел держать меня в пузыре, но он – мощный локомотив и всю жизнь был для меня примером. Чтобы стать по-настоящему взрослой в его глазах, думаю, мне придется знатно разозлить его, дав ему попробовать его же лекарство. Нам обоим будет очень больно и чертовски тяжело. Но в конечном итоге он не отпустит меня без боя и не будет меня уважать, если я перестану бороться за свою независимость.

Она грустно улыбается, и, кажется, сама только что поняла это.

Она мотает головой.

– Ну, хватит обо мне. Расскажи еще о своей семье. Мы встретимся с ними, пока мы здесь?

И мне есть что рассказать.

О том, что мой папа превращается в козла, выходя на совершенно новый уровень хамства. Что моя мама позволяет ему вытирать об нее ноги. Что мой брат – душный придурок. Что я хочу украсть Лиззи и позволить ей остаться со мной в Штатах, чтобы у нее был шанс на нормальную жизнь вдали от моего отца. Что Ба стареет, и мысль о том, что я могу потерять ее, пугает до мурашек.

Но я ничего этого не говорю.

– Да, встретимся, но, думаю, на сегодня достаточно душещипательных разговоров о личном. И после долгого перелета стоит немного вздремнуть, чтобы освежить голову. У нас впереди работа и семейные дела, а джетлаг не принесет нам никакой пользы.

– Лучше трогательные разговоры, – говорит Эль, поправляя меня. Она сбрасывает кроссовки, плюхаясь спиной на кровать. Она широко раскидывает руки, занимая большую часть пространства, но я ложусь рядом с ней.

– Сон как у сурка, дубль два. Спокойной ночи, Колтон, или доброе утро… Без разницы.

Я посмеиваюсь над выражением «спать как сурок», думая, что это еще одна идиома, но после всего просто оставляю ее без комментариев. Кажется, Эль немного потерялась в своих мыслях, и, надеюсь, она немного отдохнет. Не думаю, что мне удастся поспать до того, как я увижу свою семью.

В полудреме Эль говорит:

– Эй, ты видел, как леди внизу уставилась на мои кроссовки? – Она подносит одну руку к носу и высокомерно задирает его пальцем. – Судя по всему, моя обувь не соответствует высоким стандартам этикета отеля «Роузвуд». Уверена, что и я тоже.

– Определенно нет, – соглашаюсь я.

Мои глаза закрыты, поэтому я не вижу, как ко мне приближается подушка и падает мне прямо на лицо.

– Это был комплимент, – говорю я, пытаясь объясниться и отбить