Семья для чемпиона - Алекс Коваль
– Значит, так.
– Класс. Питер – Москва – извечное хоккейное противостояние. Ярослав здесь, а ты там. Будет прикольно за вами наблюдать.
– Да уж, да уж, – тянет Гордей, – соперничество уже у нас в крови.
Я хмыкаю:
– Сдается мне, в вашей братской паре соперничаешь только ты. Ярославу до тебя нет никакого дела, он выше этого. Строит свою жизнь без оглядки на твою. Что у тебя, я посмотрю, выходит скверно, – забираю у Димки тарелку, загружая в посудомоечную машину, чтобы просто чем-то занять свои глаза и руки.
– Мам, – упрекает меня сын. – Ну ты чего?
Я поджимаю губы. Меня несет. И я ничего не могу с этим поделать. Гордей для меня сейчас как красная тряпка для быка! Я же чувствую, что его появление не сулит нам ничего хорошего! Материнское сердце не обманешь.
– Ничего, Дима. Все нормально. Помоги мне убрать со стола.
– Я прям завидую, – хмыкает Гордей, поднимаясь на ноги.
– Чему же, позволь узнать?
– Такой щенячьей преданности моему брату. И где он только такую жену себе нашел?
– Там, где нашел, таких больше нет.
– Не сомневаюсь.
Упрямо схлестнувшись взглядами, мы замираем в паре шагов друг от друга. Неожиданно Гордей оказывается гораздо ближе, чем мне бы того хотелось. Настолько, что у меня щекочет в носу от аромата его парфюма. Сладкого и едкого. Приятного на первый взгляд и раздражающего, когда принюхаешься. Собственно, как и сам хозяин туалетной воды.
Я не знаю, о чем думает Ремизов-младший, я же смотрю на него и просто в голове не укладывается: какой я была молодой, глупой и наивной дурой, что повелась на такого самовлюбленного мерзавца! А он мерзавец. Безусловно. Эта червоточинка в каждом его взгляде, вздохе и улыбке. Неприятный тип. Ничего общего с Ярославом. Слава богу.
– Ладно, семейство, – отмирает первым Гордей, – спасибо за гостеприимство. Пожалуй, мне пора. Завтра утром ранний рейс. Нужно выспаться. Сами понимаете. Ава, проводишь?
– С удовольствием.
Провожу, выпровожу, выставлю и пошлю на все четыре стороны!
– Дима, рад был познакомиться.
– Взаимно.
Мужчины обмениваются рукопожатиями. Я сжимаю пальцы в замок, мысленно подгоняя Гордея до порога всеми известными мне проклятиями. Димка остается на кухне, сегодня его очередь убирать со стола.
В прихожей я не слишком вежливо сдергиваю с крючка пальто нашего гостя. Впихиваю его ему в руки, выталкивая за дверь, едва дождавшись, когда он обуется. А оказавшись в подъезде, плотно закрываю за нами дверь и со всего психу пихаю Гордея в грудь, заставляя отшатнуться на пару шагов назад:
– Какого черта ты творишь?! Что за фарс ты здесь устроил?!
– Не истери, фигуристочка. Ты же не хочешь, чтобы сын услышал.
– Я тебе не фигуристочка! Зачем ты приперся, Гордей? Выкладывай.
– Вот наконец-то пошел конструктив, – лыбится засранец, накидывая пальто и поправляя воротник-стойку.
– Говори! Какого хрена? Что тебе…
– Что мне нужно? – спрашивает, стряхивая невидимые пылинки со своего рукава. – Мое сердце жаждет справедливости, милая. Понимаешь?
– Нет, не понимаю. Хватит говорить загадками!
– Вот смотри. Дима чей сын? Правильно, мой. И я хочу, чтобы все об этом узнали.
– Ты… – опешив, пытаюсь подобрать слова культурней, – ты никак рехнулся?
– Или нет. Ты права, не хочу. Иметь ребенка весьма проблематично. Просто хочу, чтобы моему братцу жизнь медом не казалась, а то слишком сладко ему живется. Не находишь?
– Ты больной. Тебе лечиться надо, не находишь?
– Грубо, – цокает, – ай, как грубо.
– Лучше уйди сейчас и не нарывайся на еще большие грубости, Гордей. Я не шучу. Давай не будем портить наши отношения еще сильнее, чем уже есть…
– Но разве я не прав? – срывается голос Гордея на звучный рык, как мячик для пинг-понга, отскакивающий от пустых стен коридора. – Прекрасная жена его обхаживает, легендарный наследничек растет, родители холят и лелеют – Ярослав то, Ярослав се. А толпы фанаток? В ноги ему кланяются, как сраному божеству, спустившемуся с Олимпа! Примерный семьянин и заботливый папаша – идеальная жизнь! Чем он ее заслужил? Чем я хуже, скажи мне? Почему все плюшки достаются ему?
Я смотрю на бывшего, вытаращив глаза.
– А почему они должны достаться тебе? – шепчу удивленно, не понимая: он серьезно спрашивает или прикалывается. – Почему? Ты ничего для этого не сделал, Гордей! – Чувствую, как приливает кровь к щекам и нервно пульсирует жилка на виске. – Ты пустил псу под хвост свою карьеру. Ты забил на сына. Ты опустился до наркотиков. Ты пробил самое, мать его, дно! И ты правда спрашиваешь, почему он, а не ты? Почему все любят его, а не тебя? Потому что ты долбаный завистливый засранец!
– А почему так происходит, ты не думала? Кто первопричина всех моих проблем? Кто тот самый идеал, которого мне всю жизнь ставили в пример и в успехи которого меня, как плешивого котенка, всю жизнь тыкали носом?!
– Ты!
– Брехня!
– Ты, и только ты, Гордей, первопричина всех твоих проблем! Как бы нам всем ни хотелось списать собственные неудачи на других, всегда и во всем виноваты только мы. Мы и наши решения. Ярослав здесь совершенно ни при чем. Ты говоришь глупости!
– Глупости – это твое решение выйти замуж за моего брата. Чем, кстати, ты вообще думала? Надеялась, что я не узнаю? Или что как благородный ангел спущу всю эту хрень на тормозах? Так – сюрприз! Я, блин, не ангел!
– Ты мне не указ. Ты мне никто. Твое мнение меня не интересует. И о сюрприз! Но ты последний, о ком я думала, когда говорила твоему брату «да»!
– Значит, теперь тебе придется обо мне подумать, милая. Хочешь ты того или нет.
– Пошел ты! – буквально выплевываю младшему брату мужа в лицо. – Убирайся из моего дома, и чтобы ноги твоей здесь…
– Я хочу поправить корону нашему идеальному Ярославчику, – напрочь игнорируя мои слова, как ни в чем не бывало буднично продолжает рассуждать Гордей, заложив руки в карманы брюк. – И ты мне в этом поможешь.
– Нет, – хмыкаю, – забудь.
– А у тебя выбора другого не будет.
– Я не буду этого делать. Исключено!
– Тогда вся страна узнает правду.
– Какую? Что ты бросил свою беременную девушку и за тринадцать лет ни разу не поинтересовался судьбой собственного сына? Что сейчас твоего ребенка воспитывает твой старший брат? Эту правду? Валяй! Кому ты сделаешь этим хуже?
– Димке! Это в первую очередь. Тебя с Ярославом тоже зацепит, не сомневайся. Знаешь, милая, за столько лет в большом спорте я понял одну важную вещь – в любой истории
