Семья для чемпиона - Алекс Коваль
– А ты сильно напрягался в эти тринадцать лет, чтобы называть моего ребенка своим? У тебя на него столько же прав, сколько у соседа Васи с первого этажа.
– Я тебя рожать не просил.
– Вот именно. Это было мое решение. И Дима мой сын. Ясно?
– Генетическая экспертиза с тобой бы поспорила.
– Слушай, убирайся по-хорошему! Пока я не вызвала ох…
– Ма-ам, кто там? – как гром среди ясного неба раздается за спиной.
Я аж подпрыгиваю от неожиданности, оборачиваясь. Бросаю взгляд на сына, замершего в паре шагов от меня, оценивая: сколько он успел услышать. Судя по взгляду, горящему любопытством, ничто из сказанного ранее до его ушей не дошло. Выдыхаю сквозь стиснутые зубы.
– Дима, иди, пожалуйста…
– Привет, Дима, – беспардонно отодвигает меня в сторону Гордей, переступая порог квартиры. Руку протягивает.
Я его за пальто со спины хватаю. Дергаю, заставляя посмотреть на меня. Каждой мышцей на лице даю понять, что если он вздумает хоть что-то ляпнуть при сыне – я его на кожаные ремешки порву и в асфальт закатаю! У нас тут на районе как раз идет ремонт дороги.
В ответ получаю только очередной снисходительный смешок.
– Привет, – не теряется Димка, пожимая протянутую руку. – Мы знакомы?
– Можно и так сказать. Я Гордей. Брат Ярослава.
– А-а! То-то смотрю, лицо кажется знакомым. Тоже в хоккей играешь, да?
– Так, – делает неопределенный жест Гордей. – Конечно, не настолько великий игрок, как твой новый батя, но тоже имею кое-какие регалии.
Ну-ну. Приводы в полицейский участок – вот все твои регалии.
– Я тоже в хоккей играю. За московский клуб с этого сезона, – гордо приосанившись говорит ребенок. – Тренеры хвалят. Говорят, что если буду так держать, то есть все шансы через пару лет попасть в юниорскую сборную, а там и до молодежной недалеко, – хвастается, а у меня ком в горле встает размером с гребаную шайбу! Не заслуживает этот человек этой информации. Ох не заслуживает.
– Далеко пойдешь, малой, – хлопает Димку по плечу Гордей. – Гены, видать, хорошие. Да, невестка?
Димка бросает на меня взгляд. Я же своим расстреляла, расчленила и утопила по кусочкам эти девяносто килограмм наглости. Говорю:
– Конечно, хорошие. Мои.
Гордей смеется.
Димка улыбается:
– Гордей, ты проходи. Пообедаем все вместе. Да, мам? – смотрит на меня.
В этот момент я искренне жалею, что воспитала его таким дружелюбным и открытым мальчиком. Однако заставляю мышцы лица изобразить милую улыбку радушной хозяйки:
– Боюсь, сынок, Гордей торопится и уже ух…
– Отчего же? Я только за!
Быстрее чем я успеваю договорить, гость выпрыгивает из своих кроссовок и в компании Димки проходит на кухню. Я закатываю глаза и провожаю их спины взглядом. Всячески пытаюсь убедить себя в том, что бывший пришел с миром и это я первая начала кусаться. Выходит хреново. Я привыкла доверять своей интуиции, особенно когда ситуация касается моего ребенка. И сейчас та самая интуиция буквально вопит: бывший что-то задумал. Он не мог не знать, что Ярослава нет в городе. Просто не мог!
Тогда что, черт побери, ему нужно?!
Ладно, если так посудить, не украдет же он Димку, правда? Средь бела дня. В дорогом ЖК, напичканном камерами. Гордей, может, и подлец, но не отбитый мерзавец – ему тоже есть что терять. Свой имидж он и так знатно подпортил этим летом, судя по тому, что мне рассказал Ярослав. Мне просто нужно взять себя в руки. Унять бушующий в груди огонь негодования, притушить зревшую годами в сердце обиду и выдержать этот совместный обед. Ради сына.
Я закрываю дверь и прохожу на кухню следом за мужчинами. Накрываю на стол. Димка болтает о хоккее. Гордей поддакивает, а сам следит за мной. Я то и дело ощущаю на себе липкий неприятный взгляд гостя. Неужто оценивает, что потерял? Что ж… многое. Мудак.
Пока наливаю чай – от души насыпав в кружку Гордея сахара, памятуя, как сильно он терпеть не может сладкий черный чай, – телефон в заднем кармане моих джинсов начинает нещадно надрываться входящим. Вытаскиваю и мажу взглядом по экрану – Мужа-Жужа.
Как чувствует…
Порыв ответить – бешеный! Однако я сжимаю кулаки и вовремя останавливаю себя. Пожалуюсь ему потом. Ремизову сейчас и так тошно. Не дай боже узнает, что его младший брат нарисовался, совсем тормоза слетят. Еще сорвется и полетит в аэропорт. А ему нельзя. Напрягаться. Ни морально, ни физически. Поэтому я выключаю звук и откладываю мобильник в сторону, мысленно делая себе пометку – перезвонить позже.
Ставлю кружки с горячим чаем перед Димкой и Гордеем и сажусь за стол, занимая место во главе. Этим жестом неосознанно пытаясь контролировать ситуацию, которая никакому контролю поддаваться не желает.
– Приятного аппетита всем, – говорит Димка.
– Приятного аппетита, сынок.
– Неплохо брат устроился в столице, смотрю. Ему прямо можно позавидовать.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Жил в Штатах, не имел ни черта, а тут за пару месяцев свил уютное семейное гнездышко. Быстро.
– А ты перестань заглядываться на других и лучше займись своей жизнью.
– Да я и начал. Больше десяти лет назад. Не срослось, как говорится.
Снова эта его снисходительная улыбка!
Я сильнее сжимаю в руках вилку, с трудом подавив в себе порыв воткнуть ему ее прямехонько между глаз.
– Ему всегда все давалось легко. Будь то женщины или контракты.
– Может быть, потому что он добрее к людям и к миру, чем ты?
– А может, он просто фартожопый засранец? – вроде в шутку издает смешок Гордей, вот только такому обилию яда в словах могла бы позавидовать даже его дражайшая матушка, которая в этом дока!
Меня же неожиданно осеняет. Он до сих пор завидует старшему брату? Серьезно? Мне казалось, уж за три десятка лет братьям нечего делить! Выходит, я ошибалась? Но мы же не будем обсуждать это при Димке?
Кстати, о нем.
Сын уже косит подозрительный взгляд то на меня, то на Гордея. Приходится сгладить углы коротким смешком, мол, да, я оценила шутку, и заткнуть себе рот куском куриного филе, которое в подобном обществе ощущается во рту не вкуснее жженой резины.
Глава 38
Аврелия
– Значит, ты теперь будешь играть за питерский клуб? – интересуется Димка после обеда. Когда чай допит, горячее съедено
