Покровитель для Ангела. Собственность бандита - Екатерина Ромеро
Я жду Толика до глубокой ночи, но он не заходит, и я не выдерживаю. Поднимаюсь на два этажа выше в родильное отделение и в коридоре встречаю его. Мрачного, отрешенного и с красными глазами.
– Толик…
– Лина, что ты тут делаешь? Пошли.
– Вы нашли его? Вы знаете, где Михаил?
– Ищем. Пока ничего нет. Не переживай.
– А Люда?
– В реанимации. Осложнения пошли.
Толик выглядит мрачно, и это еще слабо сказано. Я никогда не видела его таким расстроенным, хоть он и не подает вида.
– Толик, мне очень жаль, она справится! А как… как ваш ребенок?
– Достали детей.
– Что? Дети? У вас двое?
– Да. Близняшки. Две девочки. Там что-то с анализами, они родились полуживыми. Откачали. В колбах лежат, – чеканит Тоха, и я вижу, как у него зажигалка ломается в руке.
– Идем.
Толик доводит меня до моей палаты, хотя ему самому сейчас успокоительное не помешало бы, но он держится молодцом, намного лучше меня.
Толик очень сильный, я теперь это понимаю и вижу, что он и правда брат Михаила. У них у обоих есть эта черта ответственности за других. Они как вожаки стаи, и, когда нет Бакирова, Толик выполняет все то, что сделал бы Михаил.
***
Эта ночь проходит как в тумане, и я вскакиваю босая с больничной койки, как только Толик утром открывает дверь.
– Нашли его?
– Нет еще. Ищем.
– Я сама его найду, раз вы не можете!
Обхожу Толика, но он преграждает мне дорогу.
– Стой. Нельзя.
– Почему?!
– Сиди здесь, я сказал! Никакой самодеятельности, Лина! Тебя ищут люди Ахмеда. Это не шутки. Я делаю то, что должен. Пожалуйста, не подставляй меня! Миша бы этого не хотел.
– Ахмед… Он…
– Жив, но лучше бы сдох! Пожалуйста, будь здесь. Парни стоят под дверью. Они тебя сторожат. Никуда пока не выходи! Мы ищем Бакира, я позвоню, как будут новости.
Толик уходит, а я опускаюсь на кровать, закрывая лицо руками. Я снова виновата, снова эти разборки из-за меня. Боже, почему я такая дура, почему пошла в тот клуб, почему не убежала от Ахмеда…
У меня не было шансов, либо ехать с ним, либо защищаться. Что бы сделал Миша? Уверена, он бы сказал: «Защищайся», вот только к чему это привело… жив ли он, я не знаю, не знаю!
Следующие сутки меня охраняют, как принцессу. За каждым шагом следят двое амбалов от Толика, но усидеть на месте не получается. Я словно чувствую, что что-то не так. Слишком тихо, и нет никаких новостей.
Толик больше ни разу не звонил, Игорь даже не заходил, они все словно избегают меня, и я не понимаю, что вообще происходит.
К счастью, Люда приходит в себя и ее переводят в обычную палату. Я не удерживаюсь, поднимаюсь к ней. Она лежит на кровати вся бледная, но хотя бы в сознании.
– Привет, мамуля, – усмехаюсь коротко и обнимаю Люду.
– Девочка…
При этом Люда крепко обнимает меня в ответ и почему-то начинает всхлипывать.
– Эй, все нормально уже! Я говорила с твоим врачом. Девочки ваши живы и здоровы. Такие красивые. Толик так переживал. Ты умница.
– Да, я видела их. Крошечные. Лин, ты с Игорем говорила? – как-то осторожно спрашивает Люда, тогда как я все еще не понимаю, что происходит. Еще не понимаю.
– Нет, он не заходил ни вчера, ни сегодня, а что?
– Ничего…
– Что случилось, Люд? Где Толик? Он не отвечает на мои звонки почему-то.
– Лина… Толик на похороны поехал, – тихо говорит Люда, а у меня дрожь по телу проходит. Что-то плохое. Происходит что-то очень плохое.
– На чьи?
– Он не сказал. Лин! – Люда кричит мне в спину, тогда как я срываюсь с места буквально за секунду. Это ошибка, конечно, ошибка, быть не может, и Люда после наркоза что-то напутала.
Какие похороны… чьи?
Я сбегаю от охраны, попетляв по коридорам и сбив их с толку. Толик так и не берет трубку, так же как Максим, Игорь и Алена. У всех выключены телефоны, и мне становится жутко.
Я вызываю такси и с колотящимся сердцем еду на кладбище. Кажется, что я не в себе, быть не может, Лина приди в себя!
Я не так поняла, они все просто заняты, и Толик… он бы позвонил мне, если бы нашел Мишу, он бы сказал, а если не звонит, то нет и новостей, так?
Нет, не так. Я не знаю, я никому уже не доверяю!
Я доезжаю до кладбища за двадцать минут и с замиранием сердца вижу, что там просто какое-то невероятное количество народа.
Сотни людей, десятки машин, все в черном, в руках охапки цветов, розы, гвоздики. По центру священник стоит, читает молитву, а рядом яма выкопанная. Свежая мерзлая земля рядом с могилами Хаммера и Фила.
На мне нет куртки. Я в легких шортах и майке. Выбежала в чем была из больницы, тогда как на улице уже январь и стоит просто дикий мороз, но холода я не чувствую. Я вообще ничего чувствую в этот момент, даже своего сердца.
На деревянных ногах я подхожу ближе и вижу их: Толик, Влад, Алена, Максим и Игорь. Они стоят впереди всех с цветами, и когда я присматриваюсь к фото покойного, то узнаю в нем Мишу. Его фото в рамке почему-то стоит у ямы, перевязанное черной лентой в уголке.
Глава 43
Я не помню, как пробираюсь сквозь толпу этих людей и оказываюсь у самой могилы. Толик и остальные стоят напротив, и я вижу, как он опускает глаза. Они все опускают, они все предатели, и я… я просто не верю. Этого не может быть!
Яма очень глубокая и такая большая, сырая, а в ней гроб – уже опущенный, закрытый.
И я стою в одной майке и шортах на этом морозе, смотрю то на них, то на этот гроб и ни слова вымолвить не могу. Замечаю только, что лицо начинает леденеть от слез, я не чувствую ни рук, ни ног. Я не чувствую сердца. Оно было у Михаила в руках, оно всегда было у него.
Подхожу к яме ближе, заглядываю
