Покровитель для Ангела. Собственность бандита - Екатерина Ромеро
– О боже, вернитесь назад! Они его не отпустили, они напали на Мишу, напали! Вернитесь, вернитесь назад к нему!
Толкаю Толика в плечо, но он как каменный, даже голову не поворачивает, нажимая на педаль газа.
– Нельзя назад, Линка! Нас там всех порежут!
Толик набирает скорость, тогда когда я ору на весь салон, пытаясь остановить его, стараясь выбраться из закрытой машины, а еще я вижу, как Толик плачет. Впервые.
– Прости, брат, прости! Прости!
– Не-ет! О боже, Миша! Хватит, перестаньте, Миша!
Легкие раздирает мой истошный крик, когда я вижу, как эти коршуны подходят к Михаилу и набрасываются на него. Шесть человек. Шесть против одного!
Миша отбрасывает от себя троих из них, но их больше, и тогда эти чертовые демоны начинают бить Михаила ногами, и клянусь, я чувствую на себе каждый его удар. Вся его боль – это моя быль. Так было всегда.
– Миша! Не-ет! Не-ет!!!
Глава 41
Ненавидел ли я себя за то, что так с ней поступил? Да. Я себя сжирал заживо, я горел, я, сука, варился в этой агонии все это время.
Обожать ее и не иметь возможности подойти, видеть, как Ангел падает в бездну, и не иметь даже шанса ее поймать.
Я был в чистилище, устроенном Архиповым лично для меня. Я горел и не мог сдохнуть только потому, что понимал: если лягу я, они убьют Ангела следом.
Архипов хотел, чтобы я превратился в живой труп. Жить без нее, не показываться ей на глаза, но и не сдыхать при этом.
Ангел поплелась в тот вечер в какой-то гадюшник. Не наш клуб, не заведение Шаха, это был кабак, где собирались одни отбросы и наркоманы. Благо она пошла туда не одна, а с одногруппниками, однако они быстро просекли, что тут небезопасно, и смылись, а Ангел осталась и начала пить. Уже не шампанское, она пила красное вино, от которого ее мгновенно просто развезло.
Я следил за ней издалека, показаться не мог, но чувствовал, что Ангел что-то натворит, и она, блядь, натворила. Когда ее уже ноги не держали, с ней пристал какой-то черт. Он взял ее за руку и повел в туалет, чтобы трахнуть, но они туда не дошли.
Вилка в его артерии их остановила, но Ангел была настолько пьяна, что даже не испугалась. Она просто сползла по стене, засыпая на ходу.
Я довез ее до дома, уложил в постель. Я так сильно рисковал, я чуть не попался ищейкам Архипова, но вариантов не было. Она делала глупости. Она специально, блядь, делала глупости, чтобы вывести меня из себя.
Ангел меня провоцировала и искала. Моя умная девочка меня выманивала таким способом.
***
Она умирала. Так быстро и страшно для меня, тогда как я не мог ни хрена с этим сделать. Ангел буквально таяла на глазах, она почти не ела, начала забивать на учебу, и когда я узнал, что еще и курит, то мне захотелось открутить ей башку.
Хороший пример, у меня научилась, вот только я курю с двенадцати, а у нее слезы всегда были даже от моего дыма.
Упрямая девчонка. Она делала это специально. Чтобы выбесить меня. Тоха уже едва не рыдал. Представляю, как он заебался с ней возиться, но связи у нас с ним не было никакой. Тоха догадывался, чего мне стоило отмыть его от тюрьмы и закрыть дело навсегда. Он будет мне помогать, хочет того или нет, мы с ним не общались, но он знал, что, если я куда денусь, он должен за Ангелом приглядывать. Если бы он куда слинял, я бы делал то же самое для Люды.
Я же не смотрел на себя в зеркало и не спал неделями. Я искал гнездо Архипова в паре с Шахом. Очень сильно помогали Дамир и Руслан. Эти молодые волки оказались смышлеными, и уже спустя два месяца мы выловили снайпера. Уже тогда мне можно было вернуться, но я не рисковал. Нельзя. Архипов следит за каждым моим шагом, и Ангел у него на прицеле. Я знаю, что стоит мне только появиться с ней рядом, она умрет. Я не спасу ее в этот раз, а допустить этого я не мог.
Ангел делала все наперекор мне. Она ни хера не была послушной и делала глупости каждый чертов день. Маленькая упрямая девочка, она изрезала мой план, превратив его в кривое решето, и к черту исковеркала всю мою защиту ее от Архипова.
Ангел по-черному просто лихачила, и я не мог уезжать надолго, не смог и осесть в городе, чтобы не засветиться. Мне пришлось стать тенью, чтобы выслеживать Архипова и при этом приглядывать за ней, потому что Ангел переставала слушаться Тоху, а значит, я терял над ней контроль.
Она едва не вылетела из универа, я видел ее анализы, от которых хотелось биться головой в стену. Ангел загнала себя в угол, она начала болеть, и мне не надо было говорить с Игорем, чтобы понять, что ей нужно успокоиться, ей нужно начать есть и учиться, не то ее организм скоро откажется дышать.
Тоха усилил контроль, держал ее уже просто в ежовых рукавицах. Ангел брыкалась, но все же его слушала, но хуже другое. Макс. Этот сучонок воспользовался тем, что меня нет, и начал к ней шастать. Слишком часто для дружеских визитов.
Я же горел и мечтал, чтобы он сдох, чтобы его поезд, сука, переехал, но потом наступил себе на горло, когда увидел, что рядом с ним Ангел улыбается.
Да, в ее глазах часто стоят слезы, и она ходит с опущенной головой, но, когда рядом Макс рассказывает ей какую-то явную хрень, моя девочка улыбается, а за ее улыбку я готов был терпеть то, как мое сердце, блядь, разрывалось от ревности.
Я наблюдал за ними издалека, а потом до боли лупил по металлу, когда Макс ее за руку брал, а она не отдергивала ладонь.
«Забыла, – пронеслось в голове, – отпустила уже, смирилась, успокоилась». Я думал, что у меня сердце остановится, но нет. Я проснулся в пьяном угаре в каком-то сарае. Не помню даже, как попал сюда и что это за место.
Я хотел все прекратить,
