Сладостное заточение - Нева Олтедж

— Не говори так.

— Почему? Это правда. — Я наклоняюсь вперед и обвожу языком головку его члена.

Сильная дрожь охватывает тело Массимо, его трясет, как будто в него ударила молния. Во мне расцветает сильное удовлетворение от ощущения победы. Я сделала это с ним. Я. Пусть, я и неопытная, и все еще нервничаю, что могу сделать что-то не так, но, видя его реакцию на это единственное прикосновение, я набираюсь смелости и продолжаю.

Я облизываю его от основания до кончика, наслаждаясь его реакцией. Он почти выгибается на сиденье. Дрожь сотрясает его, пока я кружу языком по опухшей головке, наращивая темп, затем слизываю капли предэякулята. Еще одно доказательство того, что все его заявления, что я его не привлекаю, — ложь. Почему он боролся с этим притяжением между нами? Как можно то, что так приятно, называть чем-то плохим? Я снова облизываю его член, наслаждаясь тем, как он расслабляется под моими прикосновениями. Я хочу большего. Я хочу, чтобы его вкус был заклеймен на моем языке, так же, как он запечатлел себя в моей душе.

Пульсация и боль между ног усиливаются. Я никогда не испытывала такой непреодолимой потребности, как сейчас. Мои трусики полностью промокли. Это из-за его вкуса или из-за того, что я наконец-то испытываю то, чего так долго жаждала? Узнать его на плотском уровне, чтобы наши тела были так гармоничны друг другу.

Шелковистая текстура его твердой как камень члена обжигает мою ладонь, когда я скольжу рукой вниз и нежно поглаживаю его яйца. Когда я придвигаюсь ближе и смыкаю губы вокруг его кончика, его член дергается так яростно, что почти выскальзывает из моего рта. Медленно я вбираю его в горло, позволяя зубам слегка касаться его чувствительной плоти.

— Святая Мадонна, — стонет Массимо, крепче сжимая мои волосы.

Каждый мускул его тела напряжен, настолько, что он остается неподвижным, как изящная мраморная статуя. Я позволяю своим губам лениво скользить по его члену. Наслаждаюсь им. Он мой. Массимо Спада наконец-то мой. Мое сердце едва не разрывается от этого. Я перемещаю рот к кончику его члена и сосу его, втягивая свои щеки.

Массимо содрогается, и гортанный рев наполняет комнату. Тепло взрывается в моем горле, когда он кончает мне в рот. Я глотаю каждую каплю его спермы. Это свидетельство. Недвусмысленное доказательство. Правды, которую он скрывал от меня за фасадом отвержения.

Свидетельство его чувств. Ко мне. И не братских чувств.

Все еще чувствуя легкое беспокойство, я поднимаюсь на ноги и встаю между его раздвинутыми коленями. Его грудь вздымается и опускается с галопирующей скоростью, а пальцы продолжают сжимать мои волосы.

— Массимо? — Я ласкаю костяшками пальцев его крепко сжатую челюсть.

Из его горла вырывается низкий и глубокий звук, похожий на львиный рык. Тени на его голой груди двигаются, когда он встает. Его хватка на моих волосах усиливается, пока он возвышается надо мной, глядя на меня сверху вниз, как величественный царь зверей. Его другая рука обвивается вокруг моей талии, сжимая меня в тисках и приподнимая над землей. Мое дыхание сбивается, когда я поражаюсь ощущению прижатия к нему вплотную, и я теряюсь в его знойном взгляде.

— Там есть иголки или что-то острое? — хрипит он.

Я моргаю, голова кружится, я в замешательстве.

— Где?

Он кивает в сторону старинного рабочего стола слева от нас, где я расстелила наполовину отрезанную подкладку для платья.

— Эм… нет. Не думаю.

Кажется, это его удовлетворяет, и он снова кивает мне, а затем кладет меня прямо на шелковистую ткань.

Его глаза впиваются в мои, пока он проводит ладонями по моим бедрам, дюйм за дюймом. В его темном, непреклонном взгляде столько напряжения. Его выражение лица застыло в жестких линиях, его поза такая твердая, как будто он стал горой, а не человеком.

— Такая мягкая… — тихие, невнятные слова. — Я никогда не думал, что твоя кожа будет такой мягкой. Словно перья.

Все, к чему он прикасается, шипит, словно опаленная пламенем. У него не джентльменские руки. Его ладони грубые, без малейшего следа мягкости. Избитая кожа, которая многое пережила. Как и его душа. Но его ласка так нежна, когда он проводит этими грубыми ладонями по моим ногам, пока его пальцы не касаются моих трусиков. Подол ночной рубашки задрался вокруг бедер, и черные кружева — единственная преграда между моей киской и его прикосновениями.

— Я не спал столько ночей, представляя, каково это чувствовать тебя, ангел. — Он нежно раздвигает мои ноги. — И твой божественный аромат.

Мне должно быть стыдно прямо сейчас? Делает ли это меня какой-то шлюхой, если я не смущаюсь? Что вместо того, чтобы сжать ноги, слова Массимо заставляют меня раздвинуть их шире. Как бы я ни нервничала из-за того, что должно произойти, я жажду этого. Предвкушаю это всеми фибрами своей души.

Я выдыхаю короткими, быстрыми рывками, когда он падает на колени и зарывается носом в вершину моих бедер. Он вдыхает меня, как задыхающийся человек, который только что сделал свой первый глоток воздуха.

— Жасмин. Умиротворение, — бормочет он мне в киску, снова глубоко вдыхая. — И грех.

Теплое дыхание проникает сквозь кружево моих трусиков, покалывая мою чувствительную плоть. Желание. Потребность. Мои ноги начинают дрожать. Как и руки. Я откидываюсь назад и падаю на поверхность стола, в то время как Массимо продолжает тыкаться лицом в мою киску.

— Мне нужно… — задыхаюсь я, хватаясь за его плечи и выгибая спину. Я не знаю, о чем я прошу. Я просто знаю, что мне нужно… больше. Больше его. Я хочу, чтобы он знал меня изнутри. Я хочу, чтобы мы были полностью соединены, чтобы между нами не было ни капли неизвестности. Я хочу быть его во всех смыслах.

— Мне нужно чувствовать тебя… там внизу, — задыхаюсь я. — Мне это нужно так сильно, что это причиняет боль. Пожалуйста.

Грубые ладони скользят под мои ягодицы, стягивая мои трусики вниз.

— Я, наверное, буду гореть в аду за это, Захара.

Кружева скользят по моим ногам, а затем… теплая влага… ласкает мои складочки. Его язык

— Боже мой, — выдыхаю я.

Мое зрение затуманивается, как будто мир исчез. Я больше не в своей комнате. Вместо этого я зависла где-то в воздухе, пытаясь вспомнить, как дышать, пока Массимо пирует моей киской, как будто это аппетитный десерт. Он глотает мое возбуждение. Слизывает каждую каплю.