Гражданский брак (СИ) - Вера Чурсина
Вова набирал номер на телефоне и медленно двигался к кухне. Остановился в дверях и поднял на Олесю расстроенное лицо.
— Отключен. — раздосадованно вздохнул. — Вот ума не приложу, что завтра ее отцу говорить. Федор Андреич рвет и мечет.
— Ладно, утром и решишь. Ешь, давай. — Олеся уже кусала второй аппетитный кусок хлеба с сыром и помидорами.
Потом они еще поболтали о Свете, Назарове, сошлись на мнении, что Светино несчастье сплотило группу, все ребята оказались отличными друзьями. Олеся с тревогой поделилась, что не всегда успевает готовится и боится нахватать хвостов, так как через месяц Новый год и сессия. Вова пообещал помочь, если что.
Внезапно они одновременно замолчали. Потом посмотрели друг на друга и тут же враз отвели глаза. Олесе показалось, что у нее загорелись щеки. Она встала.
— Так, я пошла подготовлю нам постель. Ты в душ? — девушка покоилась на Вову. — Если что, там на полке полосатое полотенце можешь взять и пользоваться. Мое — розовое, — она покидала чашки в мойку и ушла в комнату.
Царёв сполоснул посуду, поставил ее в сушилку и отправился в душ. В это время Олеся расстелила надивание Вове постель. Сама успела юркнуть под одеяло на кровати, пока однокурсник мылся. Когда он пришел, люстра в комнате уже была выключена, полумрак разбавляла светлая полоса, которая падала из кухни.
— Вов, я все, сплю. Спокойной ночи… Свет только выключи, когда ляжешь. — и Олеся зарылась в одеяло.
Царев ответил "спокойной ночи" и прошел на кухню. Попил воды, постоял немного, выключил свет и пошел к дивану. Он лежал в темноте и не мог уснуть. Потому что рядом с ним в одной комнате была Олеся. Он почти физически чувствовал ее. Лежал в тишине и унимал свое естество. Потому что это лучшая девушка на свете, которая ему доверяет. И он очень ценит ее дружбу и доверие. И никогда не позволит в ее адрес что-то непристойное. Он создана для особых отношений. А сердце парня сжималось и ухало куда-то вниз.
Олеся тоже не спала, лежала тихо, как мышь. Мысли скакали в голове, наталкиваясь друг на друга. Вова в одной с ней комнате. Парень, который жил с Милкой гражданским браком. Интересно. как у них все это было? Фу, зачем она об этом думает?! Она, Олеся, нравится Вове. А что было бы, если б он сейчас встал и… Нет, он не такой. Но легкое волнение все равно витало в темном воздухе единственной комнаты.
Однако день был непростой и даже тяжелый, причем для обоих. И постепенно Олеся уснула. Когда Вова услышал тихое ровное сопение, то вздохнул и закрыл глаза. Хватит пялиться в потолок. И тоже быстро уснул.
Глава 50
— Я беременная, Рома, — произнесла она, глядя ему прямо в глаза.
Роман замер. На языке вертелось "от кого", но он вовремя остановил себя. В ответ на молчание в глазах Людмилы доверчивость и надежда стали сменяться на разочарование и горечь. Дыхание девушки участилось. Он сильнее прижал ее к себе:
— Какой срок? — хрипло спросил в ответ.
— Три месяца скоро. Тогда на песке мы не предохранялись. И вот… — девушка продолжала смотреть настороженно.
Роман как будто заново осмотрел ее тело, провел широкой ладонью по груди. животу. Что с ним? Он же хотел этого? Заделать ей ребенка и привязать к себе навсегда. Но сейчас в нем поселился проклятый червячок сомнения, подпитываемый ревностью и подброшенными мыслями дружка Руслана.
Не хотелось верить, что Люда могла спутаться без него со своим женишком, ну а вдруг?..
— Никто не знает? — вернулся в ее глазам.
— Вовке Царёву сказала.
Опять Царёв! Сосунок проклятый!
— Зачем ты ему сказала? — рыкнул и сверкнул глазами.
— Помощь нужна была. А так бы он не вписался. И родаки увезли бы меня в Тунис, — она водила пальчиком по его груди, выписывая круги и восьмерки и разжигая похоть отдыхающего зверя.
Роман прижал девичью ладонь своей лапой. Перевернулся и навис над Милой.
— К врачу тебе надо. На учет стать, осмотр и все такое. Я подумаю над этим, — и он неожиданно мягко поцеловал свою соблазнительную красотку.
— Так ты… рад? — она все еще смотрела с некоторой тревогой.
— Конечно, моя королева, — Роман провел по ее щеке костяшками пальцев. — Ладно, утро вечера мудренее. Спим?
А сам подумал, что анализ на отцовство придется делать в любом случае.
* * *
Утром Мила подумала, что надо как-то сообщить отцу. Но что и как?
— Ром, как мне родителям-то сообщить, чтоб они Вовку не разорвали и меня не принялись искать.
— Сообщи как есть. Что со мной. Что у нас ребенок будет. — Роман спокойно дожевывал яичницу, которую она приготовила.
— Ой, папа убьет меня. И сюда вертолеты пришлет, или армию на мои поиски, — вздохнула Мила.
— Что, все так серьезно? Думаешь, я не потяну на зятя? По доходам не подхожу или что? — прищурился Роман.
— Да мы с Вовкой заврались. Он сказал папе, что я от него беременна, — вздохнула Мила.
— Что?! — Роман со звоном отбросил вилку.
— Но иначе бы он отвез меня в Тунис! Я же говорила! — воскликнула девушка. — Папа вбил себе в голову, что мы с Царёвым должны два года из себя изображать пару и стерег, чтоб никто из нас ни с кем.
— Люда, — стальной голос пронизал ее до мурашек, — я прошу тебя, не ври, говори только правду.
— Да я тебе и говорю! Я скрылась у Вовки. Папашка давай тогда нас обоих тянуть в Тунис, мол, отдохнем по-семейному. Вовка и ляпни ему, что мне нельзя летать и климат менять. И, чтоб меня прикрыть, сказал, что я от него беременная!
— А на самом деле?
— Что на самом деле?
— От кого беременная?! — Роман смотрел на нее темными глазами, с силой сжатые кулаки лежали на столе.
Мила подскочила:
— Что ты хочешь сказать? — ее губы дрожали. — Что я еще в кем-то спала?
Роман прикрыл глаза. Нельзя орать на беременную. Он промолчал несколько секунд. Поднял глаза на трепещущую девушку.
— Никогда не ври мне, Люда. Я все равно узнаю правду, — его голос был почти спокоен.
— Знаешь, если ты не уверен во мне, отвези меня к родителям. Мне еще аборт не поздно сделать.
Романа подбросило:
— Какой еще аборт?! В своем уме! — опять притушил голос. — Не дури. Я не собираюсь отказываться от своего ребенка. — И подумал "если точно он мой".
— А я не собираюсь в 21 год быть матерью-одиночкой! Ты,
