Укрощение рыжего чудовища - Дарья Волкова
– Беспокоило, – неловко ответил Тихон. Никак он не ожидал, что будет обсуждать с Вариным братом своё здоровье. Он вообще не ожидал, что тот к нему придёт. Хотя в жизни Тина в последние дни неожиданные события – норма. Приветы из прошлого петардами взрываются чуть ли не каждый день. – Плечо ныло к дождю. На смену погоды. Я думал, это последствия ранения. В общем, если бы не ты – помер бы я где-нибудь тихой сапой, поскользнувшись в гололёд. Так что извиняться тебе не за что.
– Да ты и так чуть не сдох от моего удара! – Нику надоело ходить вокруг да около. Он должен сказать всё как есть. – Батя мой, конечно, тебя накрутил, чтобы ты заявление на меня не писал за нанесение тяжких телесных. Но ты же реально помирал и…
– Я в любом случае не собирался писать заявление на тебя, – сумел вставить слово Тин.
– У меня вся жизнь перед глазами пролетела, – вздохнул и как-то без прежнего запала продолжил Ник. – Я как подумал… Что я своими руками… – Николай смотрел на свои ладони, словно не веря. – Ведь если бы мы с Варькой соображали чуть дольше… Если бы Варина медсестра не вышла в тот момент… Если бы батя не дежурил… Всё могло бы в любой момент кончиться. В любую секунду. И стал бы я… убийцей. А у меня дочь в тот день родилась, представляешь?
– Поздравляю, – немного растерянно ответил Тин. – Слушай, забудь. Забей. Я сам виноват. И знаешь…
Тихон встал и отошёл к окну. Так ему было проще сказать то, что хотел. Повернулся лицом к стеклу. Невежливо, но иначе он вообще не решится. Нет. Дёрнул головой. Повернулся, упёрся спиной в подоконник, хмуро посмотрел Николаю в глаза.
– Это я должен извиняться. Не перед тобой, перед Варей. Не знаю, как буду это делать, да и не о том сейчас. Я про другое хочу сказать. Я точно знаю, что тебе и твоему отцу я жизнью обязан. Понятия не имею, что ты с этим будешь делать, но знай: можешь в любой момент меня о чём угодно попросить. Хоть пианино на десятый этаж без лифта поднять, хоть денег, хоть…
Ник поморщился и собрался что-то сказать, но Тин поднял руку.
– Просто дослушай. Мало ли как в жизни сложится. Просто знай, что есть человек, которому ты можешь позвонить, и он сделает для тебя всё возможное и невозможное. Всё. Почти всё. Но одно я для тебя не сделаю.
– И что же это? – Ник пытался не показать, что заинтригован словами Тихона.
– Не проси меня отказаться от твоей сестры. Я ее обидел, и крепко. Но без нее не могу. Не отпущу ее, и не проси. Не знаю, что и как буду делать, но я ее верну.
– Ой, вы посмотрите на него! – Ник сцепил ладони на колене. – Сам еще ложку толком поднять не может, а туда же. Не отпущу, верну. Герой прямо.
Какое-то время они смотрели в глаза молча, словно оценивая и друг друга, и сказанные слова. А потом Николай смущённо отвёл взгляд. Блин, это как-то неправильно, перед Варькой неудобно и вообще… Но этот Тихий начал ему нравиться. Нормальный, кажется, мужик.
Открылась дверь, и неловкое молчание было прервано. Ник обернулся и невольно привстал. А вот и Тихий-старший собственной персоной. Однако, производит впечатление.
Отец Аристарх подошёл к сыну, крепко обнял. Тихон обхватил отца в ответ, одной рукой. Тихий-старший обернулся к Николаю.
– Насколько я понимаю, вы, молодой человек, сын Глеба Николаевича?
– Угу, – отозвался из-за широкой спины отца Тихон.
– Николай Самойлов, – отрекомендовался Ник. И поймал себя на том, что стоит навытяжку. И смотрит на высокого отца Тихона снизу вверх. Непривычно как-то.
– Рад знакомству. – Аристарх Петрович протянул Николаю руку для рукопожатия.
– Взаимно, – Ник ответил согласно этикету, а потом на него плюнул. – Не знаю, в курсе ли вы…
– В курсе, – кивнул Аристарх Петрович и сел на второй стул. – Тиша, а ты чего стоишь? Садись давай, в ногах правды нет.
Тихон усмехнулся, но устроился на кровати с ногами. Кажется, в присутствии отца он скинул лет пятнадцать, и в его поведении стало проскальзывать что-то мальчишеское, детское.
– Я, Николай Глебович, – продолжил отец Аристарх, – очень рад, что нашёлся все-таки человек, который Тишу образумил и на путь истинный наставил. Благодарность за то вам моя, и супруги моей – Серафимы Андреевны.
Николай растерянно кивнул. А Тихий-старший продолжил невозмутимо:
– Тиша у нас мальчик своенравный, далеко не всякого слушает. Я очень рад, что к вашим аргументам, Николай, Тиша прислушался.
Ник сидел ошарашенный. «Своенравный мальчик», кажется, героически пытался не ржать.
Отец Аристарх посмотрел сначала на одного, потом на другого, улыбнулся в бороду и поднялся во весь свой внушительный рост. А Ник вспомнил вдруг книжку про Александра Невского, которую читал в юности. В ней был эпизод, как на одну из свежеотстроенных северных русских крепостей совершила налёт чудь. Нападение было совершено в банный день, когда вся дружина парилась в бане. Первым делом налётчики бросились грабить, разумеется, церковь – там золото, серебро, драгоценные камни. И к тому моменту, когда голая дружина, только лишь в мечи и щиты одетая, подоспела, то увидела, как местный настоятель тяжёлым золотым крестом направо и налево один оборону храма держит от разграбления. И удержал ведь.
А еще в книжке Стивена Кинга, которую Нику как-то Варя подкинула, был священник, про которого сам автор писал, что если бы такой апостол был у Христа, то на кресте оказался бы Понтий Пилат. Николаю подумалось, что Аристарх Тихий принадлежит именно к такой категории священнослужителей.
– Так, юноши, вижу, вам есть о чём побеседовать. Оставлю вас пока, мне надо кое-кого в отделении еще навестить. Ты уж прости, Тиша, что я сегодня не в партикулярном. Но тут есть люди, которые нуждаются в наставлении священника.
– Батя, перестань, – было видно, как Тихону неловко. – Одевайся как тебе надо. На мое отношение к тебе это… никак не влияет.
– Вот и славно, – спокойно кивнул Аристарх Петрович. – Ой, Тиша, смотри-ка, к тебе еще гости.
И тут пришёл черед Николая ловить челюсть. Таких… хм… барышень он ещё не видел. Удобные чёрные ботиночки на плоской подошве в голубом целлофане бахил, клетчатая юбка в складку до колена, уютный бордовый свитер, сумочка на плече, аккуратное тёмное каре до плеч. Вполне симпатичная молодая женщина. Только габаритами, примерно, как сам Николай. Или чуть меньше, но самую
