Арина Ларина - Дюймовочка крупного калибра
Серафима, издали заприметившая нервно краснеющего и переминающегося за колонной кавалера, воспряла духом. Она заалела, заволновалась, раскрыла глаза пошире, чтобы стать похожей на глазастую трепетную лань, и пошла от бедра.
– Ух ты! – закряхтел сзади давний поклонник Михаил Владленович. – Это ж надо. Симочка, как ты сегодня хороша!
– Я всегда хороша, – благожелательно парировала Серафима. Настроение поднималось, как ртуть по градуснику, лежащему под мышкой у больного гриппом.
Она старательно делала вид, что Федорова не видит. Каково же было Симино удивление, когда Сережа, мельком глянув на нее, равнодушно поздоровался, продолжая высматривать кого-то на улице.
– С такой фигурой… – разошелся было в комплиментах водитель. Но Серафима, потрясенная выбыванием Федорова из малочисленного списка женихов, не дав престарелому кавалеру договорить, во всю прыть понеслась на рабочее место. Ей требовалось немедленно обсудить с Жанной свое открытие. И желательно успеть посмеяться над необоснованными подозрениями коллектива, что у них что-то такое планируется. Самое ужасное, что теперь все будут это обсуждать. Хорошо, что Серафима до сих пор не проявляла к Федорову интереса. Но от сплетен это вряд ли спасет. Хотелось заплакать. А еще – врезать кому-нибудь. Потому что вонючие, ужасные лилии – не ей. А вот визит к Сашиной маме – ей. Кособокая справедливость продолжала преследовать Серафиму с упорством июльского овода.
Когда через четверть часа в операторскую вошла виновато моргающая Жанна с букетом лилий, Серафима начала давиться истерическим смехом. Не жизнь – а сказка, просто-таки страшилка на ночь.
Дима Носов воодушевленно крутился на Дарьином стуле, завалив ее стол цветными распечатками.
– Я гений, – скромно сообщил он, увидев входящую Малашкину.
– Да? – она подозрительно прищурилась. – А ты, гений, стихи писать умеешь?
– Не пробовал. Но, если надо, думаю, что и стихи смогу. Я такой.
– Не пробовал?
– А что, «Гном» желает стихов? Или это Плюхина на поэзию потянуло?
– Нет, это меня потянуло на поэзию. Хочу, чтобы мне писали стихи.
– Нет проблем. В твою честь?
– В мою.
– У меня есть внештатная студентка, она за пятьдесят долларов тебе что угодно напишет. На любую тему. На юбилей, золотую свадьбу, похороны…
– Я хочу бесплатно, – Дарья задумалась. Если так, то Дима мог попросить эту самую студентку написать стих к подарку. Почему нет? Она еще раз внимательно посмотрела на шефа.
Наглый, красномордый, самоуверенный, подсовывающий ей тяжелых клиентов. Разве такой мог додуматься до вчерашнего сюрприза?
– Малашкина, что ты глазами хлопаешь, как буренка. Спроси меня, почему я гений!
– Почему, Дима? С чего ты взял, что ты гений? Кто тебе это наврал? – отомстила Дарья.
– Вот! – Носов широким жестом указал на распечатки. – Если Плюхин это возьмет, то премия пойдет мне.
– А, ясно, – хмыкнула Даша.
Нет, этот самовлюбленный эгоист не мог подарить фиалку.
– Дашка, ну включи мозг! Смотри, что я придумал.
Даша смотрела. Креатива в носовской идее было как булки в столовском бутерброде с икрой, когда булки много, а икры мало.
На белоснежном фоне в манере Глазунова был выписан гриб с отрешенной физиономией и печальными стариковскими глазами. Гриб куда-то плелся, волоча на плече короб с грибниками. С удивительной выразительностью были прорисованы злобные лица грибников: заросшие щетиной, несвежие, усталые, с последними всплесками угасающих эмоций. Грязные сапоги, мятые штормовки, куртки защитного цвета, заскорузлые пальцы с траурной каймой и обреченность поз.
– Прорыв, – гордо прокомментировал Дима, не дождавшись реакции. – Плюхина хватит удар.
– А при чем здесь маринад? – Дарья наконец-то отошла от первого потрясения и сформулировала вопрос.
– Не в маринаде дело. Дело в идее. Не мы их едим, а они нас. Эта реклама будет привлекать внимание, люди будут столбенеть и рассматривать каждую деталь. В общем, сам себя не похвалишь – никто не похвалит. Малашкина, отомри!
– Ты гений, Дима, – она вздохнула и с сожалением посмотрела на картины. Вряд ли ООО «Боровик» оценит шедевр. Как и любому творческому человеку, Дарье было жаль, что это создала не она. Не успела, не додумалась, хотя идея витала в воздухе. Но даже если бы она эту идею ухватила за верткий хвост, все равно ничего бы подобного не получилось. Так рисовать Даша не умела.
– Ха, – самодовольно подтвердил Носов. – Ладно, я пошел. Работай, салага.
Гениальный креатив начальника мешал работать. Теперь для «Гнома» хотелось изобразить что-то подобное: злобного гнома, уносящего в корзине голых детей. Замечательная идея для новой коллекции детской одежды. Дети будут рыдать от ужаса, а юные мамашки – критиковать и злобствовать.
Настроение было подпорчено, как перестоявший йогурт с истекшим сроком годности. Пузыри профессиональной зависти и сероватая плесень подозрений по поводу «Мистера Икс».
– Арт, развесели девушку, – вздохнула Даша. – Мне надо что-то детско-карамельное сформулировать, а настроение на нуле.
– Похмелье? – понимающе посочувствовал коллега.
– Не угадал.
– Тогда, если верить рекламе, надо сожрать какой-то шоколадный батон. Появятся прыщи и чувство сытости. У сытого человека настроение всегда выше, чем у голодного.
– Свободен, – отмахнулась Даша. – Не судьба мне сегодня развеселиться.
Через час, когда ее стол был завален исчирканными и смятыми листами бумаги, позвонил господин Баранов. Видимо, не так уж много у него было сотрудников, если ходом работ хозяин интересовался сам.
– Здравствуйте, Дарья, – воодушевленно начал он и запнулся.
Даша растерялась. Слишком мало времени прошло, чтобы было о чем отрапортовать заказчику. Конечно, заказ срочный, но не настолько же! Судорожно пробежав глазами по схематичным наброскам – дети купаются, бросив одежду на берегу, одежда на земляничной поляне, на одежде ожившие рисунки в виде бабочек, божьих коровок и гномов, – она бодро доложила:
– Работаем! Скоро будет результат.
– А я могу приехать, посмотреть?
«Начинается, – рассвирепела Дарья. – Теперь понятно, почему Носов мне его подсунул. Клиент с сюрпризом».
– Конечно, только зачем? Давайте мы договоримся о встрече, когда будет что показать. Вы же не хотите просто сидеть и смотреть, как я рисую и считаю?
– Хочу, – после паузы выдал заказчик.
«Ах ты ж…!» – подумала Дарья, но вслух елейным голоском произнесла:
– По-моему, это лишнее.
– Вы не хотите, чтобы я приезжал?
– Что вы, что вы, буду рада, – процедила она.
– А по голосу не скажешь, – Баранов помрачнел.
