Арина Ларина - Дюймовочка крупного калибра
– А папа у тебя есть? – бестактно спросила Серафима.
– Мы не общаемся. Так вышло. Тебе рассказать? – Похоже, Саша желал полной открытости и вываливания скелетов из семейных шкафов.
– Нет-нет, я просто спросила, – испугалась Серафима, не готовая к ответной откровенности.
– Я хочу, чтобы между нами была абсолютная прозрачность, – подтвердил ее худшие опасения кавалер. – Можешь спрашивать даже о самом сокровенном.
– Ну мы не настолько близки… – брякнула Сима и осеклась. В диалоге с таким приличным и воспитанным мужчиной любая ее фраза казалась пошлым намеком. А что будет, если с ним не только разговаривать, но и жить придется? До гробовой доски.
– Нам надо больше общаться, ты могла бы переехать к нам с мамой, – буднично предложил Саша.
Воздух свернулся в плотный жгут и застрял на вдохе. Сима бессмысленно вращала глазами и силилась улыбнуться.
«Неужели эти заветные слова прозвучали? Нет. Не так. Неужели эти слова и есть те самые, заветные? Какой ужас».
– Я так сразу не могу, – проблеяла Сима, с содроганием представив совместное проживание с Сашиной мамой. «Тоже мне, финансовый директор! Не мог в отдельную квартиру переселиться. Хотя, может, там хотя бы мама ничего…»
… —Не мое это. Совсем не мое, – вздохнула Серафима в ответ на бабушкино многозначительное молчание.
– Как это? Столько времени парень ходит, а ты только сейчас поняла? – возмутилась Анфиса Макаровна.
– В том-то и дело, что «столько времени» он только ходил. Пищи для размышлений и выводов не было.
– Ага, конечно, – саркастически скривилась бабуля. – Пища и выводы были бы, если бы он сразу начал пить, бить или юбку задирать.
– Да хоть бы и начал с юбки! – взорвалась Серафима. – Можно подумать, что я к этому не располагаю!
– Я тебя воспитала порядочной женщиной, – картинно всхлипнула Анфиса Макаровна, активно заморгав в попытках выдавить горькую слезу. – Вернее, думала, что воспитала. А ты такое говоришь! Где твоя девичья честь?
– При мне, к сожалению, – буркнула Серафима. – Хоть бы кто за последнее время покусился. Самой приходится нападать.
– Что ты несешь-то! – перепугалась бабуля.
– Шучу я так. Бабуля, я не поняла, тебе Саша нравится?
– А что плохого? Не пьет, не курит… Не курит?
– Нет. Не курит, – ухмыльнулась Сима.
– Не гыгыкай. Смешно ей. Так вот, не курит, порядочный, интеллигентный, в театры водит…
– Странно. Еще совсем недавно тебе это не нравилось. Сама же говорила, что мужик нужен для другого, – мстительно напомнила Серафима.
– Я? – не поверила бабушка. – Да ты меня неправильно поняла!
– В общем, закрыли тему, – махнула рукой Сима.
– Как это? Ты что, больше не будешь с ним встречаться?
– Нет. Я у него теперь, похоже, жить буду.
Реплика оказалась неожиданной не только для Анфисы Макаровны, но и для самой Серафимы. Видимо, эту мысль выдало подсознание.
Окончательно упав духом, почти невеста побрела в душ. Аморфное и мутное будущее начало оформляться в нечто внятное, но удручающее. Сима словно неслась с горы, не имея ни сил, ни возможности затормозить. Впереди маячила не то пропасть, не то обычный пень. Но вера в лучшее теплилась крохотной искоркой, заставляя Серафиму надеяться, что все не так плохо, как подсказывают логика, интуиция и здравый смысл. Причем – подсказывают хором. Бесшабашно-наивное «а вдруг» веселой летней мухой кружилось в сознании.
– Симочка, а у тебя на примете-то есть кто– нибудь? – поскреблась в ванную бабуля.
– А чего? – розовая и сдобная Сима, замотавшись полотенцем, как римский патриций, прошлепала в кухню.
– Можно было бы приворожить, – с абсолютно серьезным лицом сообщила Анфиса Макаровна.
Серафима тяжело и сочувственно вздохнула.
– А ты не дыши! – обиделась бабушка. – Я дело говорю. Мы с Марго достали новые тексты заговоров. Проверенные.
– Дорогие, – подсказала Сима.
– Это как раз свидетельствует в пользу их надежности. – Бабушка подняла вверх указательный палец. – По дешевке только подделки продают.
Сима снова вздохнула, но уже с раздражением. Денег было жалко. Сколько стоят заговоры, бабуля все равно не скажет. А так хотелось купить новые джинсы. Темно-синие, классические, с крохотным узором из стразов.
Серафима брезгливо взглянула на засаленную книженцию, которой трясла Анфиса Макаровна, и сварливо поинтересовалась:
– А чего Марго на заговоры потянуло? У нее же какой-то старый гриб с шестью сотками, предел мечтаний, появился. Или не срослось?
– Марго переживает за меня. А гриб этот, между прочим, не на шести сотках живет, а на гектаре земли. И весь гектар в собственности.
– Леший на болоте? – мстительно предположила лишенная джинсов внучка. – Или председатель приватизированного разворованного колхоза?
– Заместитель директора банка, – горделиво парировала бабушка. – Так что и дом там – четыре этажа, и прислуга есть, и Дормидонтовна – как сыр в масле.
– Это что получается, Ванечка – наследник заводов, газет, пароходов? – оживилась Сима.
– Именно. А ты профукала.
– Ну хоть Чугуновой повезло.
– О, я, безусловно, чрезвычайно рада за твою подругу, но хотелось бы и тебя, дурищу, пристроить, – бабушка снова налаживалась плакать.
– И чего там с приворотом? – сменила тему Серафима. Она сердилась и успокаивать старушку была не в состоянии. Бабушка переключалась, как младенец, только что разбивший нос, но забывший про несчастье при виде леденца на палочке.
– Вот, жду. Мы провели с Марго процедуру. Тут ведь какое дело. Когда привораживаешь кого-то определенного, то это насилие над волей, добра от этого никому не будет, полевой закон, ну ты не поймешь…
– Куда мне, – поддакнула Серафима.
– Поэтому надо аккумулировать притяжение своего поля. То есть не приворот в полном смысле этого слова, а повышение личной притягательности для мужчин.
– Бабуля, а тебе зачем? Нам нужен дед в доме, да? Чтобы пил, кряхтел и болел?
– Дело не в деде как таковом, а в достижении результата, – прищурилась бабушка. – Ну разве тебе было бы неинтересно проверить действие заговора?
– Нет. Мне – не интересно, – отрезала Серафима. – Я просто хочу замуж за нормального мужика, которого полюблю, а чтобы на меня все подряд слетались как воронье, мне сто лет не надо.
– Врешь, – убежденно хлопнула книгой по столу Анфиса Макаровна. – Это надо всем женщинам. Каждой! Это заложено природой. Женщина – цветок, который должен всем нравиться, им должны любоваться. Женской красоте нужны зрители. А своего единственного проще выбрать из восхищенной толпы.
– А я поняла, что не готова проводить кастинг этой восхищенной толпы. – Серафима поворошила в вазочке печенье, откопала шоколадную конфету и демонстративно сунула ее в рот. Джинсы стрейч так и стояли перед глазами. Чем больше они с бабушкой углублялись в неприятную тему, тем больше ей казалось, что в гости к Сашиной маме надо было бы пойти именно в джинсах. Рабочие штаны американских фермеров казались Серафиме символом современной, независимой и сильной женщины. А стрейч замечательно держал бы живот.
