Арина Ларина - Дюймовочка крупного калибра
– Вы не хотите, чтобы я приезжал?
– Что вы, что вы, буду рада, – процедила она.
– А по голосу не скажешь, – Баранов помрачнел.
– Харитон… э-э-э-э… Семенович…
– Просто Харитон.
«Зовите меня просто Ильич!» – рявкнула про себя Даша и пнула корзину для бумаг.
– Значит, мне не приезжать пока? – «просто Харитон» был откровенно недоволен и разочарован.
– Мне жаль вашего времени, – тактично намекнула Даша.
– Надеюсь, хотя бы цветок вам понравился, – буркнул Баранов и отсоединился, даже не попрощавшись.
Дарья застыла с открытым ртом. Из трубки горохом выпадали короткие гудки.
– Малашкина, воды дать? – озаботился Артем. – Эй, алле, Дарья, прием!
– Отстань!
– Уже отстал. Больно надо. В кои веки раз решил проявить человеколюбие, воды не пожалел, а она обзывается, – коллега хихикнул и снова прилип к мышке. Судя по азартному блеску глаз и резким движениям, Арт во что-то играл.
Даша в отчаянии препарировала свое неблагоразумное поведение. Как только тайна «мистера Икс» раскрылась, Харитон Баранов сразу предстал в ином свете. И теперь было ясно, что он Даше очень даже нравится. Причем симпатия возникла с первого взгляда, а тупая блондинка разрушила очарование встречи. Чтобы это осознать, оказалось достаточно мелкого знака внимания со стороны кавалера. Внутренний голос подсказывал, что в таком подходе есть доля необъективности. Можно даже сказать – львиная доля.
Настоящая женщина должна быть непостоянной и менять точку зрения как флюгер.
Придя к этому утешительному выводу, Даша начала печалиться по поводу скоропостижного окончания разговора. А вдруг Баранов, как настоящий мужчина, обиделся раз и навсегда, вычеркнув Дарью из сердца? А вдруг он болезненно самолюбив и не терпит отказов? А вдруг он обиделся, что она сама не догадалась, от кого подарок? Или, что самое страшное, догадалась, но в грубой форме дала понять, что не желает общаться? А ведь Даша не желала общаться лишь с навязчивым клиентом, а с Харитоном очень даже желала. И что теперь делать? Звонить ему и извиняться? Это унизительно. Даже если он извинения примет, отношения в любом случае будут развиваться уже не на том уровне…
Уйти в себя и утонуть в страдании не дал очередной телефонный звонок.
– Извините, я забыл попрощаться, – с вызовом сообщил Харитон. Наверное, ждал очередной отказной реплики, но в душе надеялся на реванш.
– Стихотворение потрясающее. И цветок. Я вообще очень люблю фиалки, – заторопилась Даша. – И… Приезжайте. Честно, смотреть пока не на что, но мы можем выпить кофе.
– Давайте лучше поужинаем. В семь вас устроит? Заберу у входа, – уточнил Харитон.
Вот так. По-мужски, без романтики и лишних слов. Зато все ясно.
– Устроит.
– Тогда – до вечера.
И снова вереница коротких гудков. Зато сразу ясно, кто тут главный.
Даша схватила лист и моментально набросала схему. Добрый гном, живущий в мультяшном пряничном домике, рядом с домом – ромашка, здоровая, как дерево. От дома к ромашке тянется веревка, на которой сохнет детское белье из каталога. Или вместо ромашки опять же мультяшное дерево, на котором растут кофточки, штанишки и прочая прелесть. А гном ходит с корзиной и собирает.
Отлично, будет что показать Харитону, если Костик успеет сделать эскиз. Дарье просто необходим был отступной. Пусть эта встреча будет отчасти деловая, чтобы все не выглядело как готовность Даши Малашкиной по первому же зову нестись на свидание с клиентом.
Костя успел, а вот Харитону Баранову, похоже, было глубоко плевать на креатив. Зато, что не могло не радовать, было вовсе не плевать на саму креативщицу. Он краснел, волновался, но пытался выглядеть независимо и мужественно, от чего становился похож на хулигана, прячущего от матери в портфеле ворох двоек и вызов на ковер к директору.
Теплый вечер навалился душной подушкой. Он сверлил виски тупой головной болью и наполнял через эти дыры Серафимин организм раздражением и недовольством. Выпив таблетку, она поплелась в гости к Сашиной маме. Александр был отнюдь не оригинален в уже набившем оскомину отсутствии романтического подхода к условно любимой девушке. Он просто дал адрес и сказал, что они с мамой будут ждать. Логично было бы предположить, что дама робеет предстоящего знакомства и жаждет поддержки. Нет, Серафима не робела, но поддержки хотелось. Жил Саша довольно далеко от центра, поэтому пару раз у Симы возникала крамольная мысль – выскочить из вагона и отправиться домой. Пусть ее не дождутся, обидятся и освободят от необходимости планировать свою жизнь вовсе не так, как хочется.
Выйдя из метро, она позвонила Даше. Как Малашкина скажет, так пусть и будет. Серафима подсознательно рассчитывала на Дарьин феминизм и здравый смысл. Зато будет на кого спихнуть ответственность. А Саше она позвонит и извинится. Лучше расстаться по телефону, чем глядя в глаза.
– Конечно, иди, – ласково посоветовала Малашкина.
– Ты уверена? – Сима расстроилась.
– Ну, Серафима, во-первых, ты уже обещала, а динамить людей непорядочно. Во-вторых, ты сама говорила, что еще не разобралась.
– Так мне уже что-то и не хочется разбираться, – вздохнула приговоренная. – Вот веришь – ноги не несут туда.
– Верю. Но есть такое слово «надо». Удачи, – подбодрила Дарья и положила трубку.
Чтобы не ударить в грязь лицом, Серафима купила громадный торт и побрела по указанному адресу, сверяясь с бумажкой.
Вопреки ожиданиям мама оказалась не сухой желчной селедкой в очках, а маленькой, упитанной и деятельной.
– Вы Серафима! – азартно выкрикнула она, втаскивая гостью в прихожую.
– Да, Серафима. Здравствуйте!
– А я Антонина Георгиевна! Вам приятно?
– Не то слово, – обалдело подтвердила Сима.
– Это я шучу, – снова выкрикнула мама. – Я вообще большая шутница. Не пугайтесь.
Но Серафима уже испугалась. Ей хотелось чего-то более предсказуемого. Хотя вечер обещал не быть томным.
– Я вот тортик купила, – робко крикнула она вслед убежавшей хозяйке. В глубине квартиры послышался грохот и веселые ругательства.
– А где Саша? – Серафима продолжала топтаться в коридоре, надеясь, что кавалер объявится и поухаживает за ней.
– А где тортик? – мама выскочила, как черт из табакерки, и снова рассмеялась. Она так искренне и громогласно веселилась, что Сима заподозрила как минимум трещину в психике пожилой дамы.
– Вот, – она неуверенно отгородилась от Антонины Георгиевны коробкой.
– Замечательно! – заголосила та. – Свадебный! Обожаю! Намек понят!
– Он просто с безе! – беспомощно начала оправдываться побагровевшая от смущения гостья. Но хозяйка опять ускакала куда-то греметь посудой и ругаться.
