Кричи громче - Елена Тодорова
Мне так нужны ответы… Мне необходима надежда.
– Не знаю, маленькая, – выговаривает как будто с трудом. И сердце его стучать тяжело начинает. Как мое… Толкается, подрывая литую целостность мышц. – Но скоро, – знаю, что обманывает. Знаю… И верю.
– Скоро, – цепляюсь за это слово. – Скоро… Знаешь, – резко сажусь. Утирая слезы, нервно смеюсь. – Знаешь, что самое странное?
– Что?
Градский тоже садится. Оттесняя меня к стене, закидывает мои ноги себе на бедра. Охотно обвиваю. Часто дышим друг другу в губы.
– Самое странное то, что… Когда свет горит, я хочу его погасить. А когда его нет, хочу, чтобы включился. Это нормально вообще?
Нет, не нормально.
– Нормально. У меня так же.
– Правда?
– Правда. Так происходит потому, что мы стремимся к элементарному контролю ситуации.
– Да… До бункера не поверила бы, не поняла… Это место отобрало у нас свободу, а свет – он будто окончательно воли лишает.
– Дыши, Маруся. Глубже дыши, – и сам воздух мне между губ выдыхает. Слабо касается, просто находится очень близко. – Нас не сломать, м-мм, святоша?
– Не сломать, – соглашаюсь.
И, наконец, полной грудью вздыхаю.
– Поговорим?
– Угу, – машинально задираю подбородок, когда Ярик принимается мягко целовать мне шею. – Можно я… Я спрошу?
– Валяй.
– А в Израиле… Тогда, помнишь… Как получилось… Хм… – не знаю, как правильно сформулировать.
– Помню.
На несколько секунд теряюсь. Глядя в темноту, заторможенно моргаю.
– Хм… Ты ничего не говорил… И я… Я подумала, что ты был слишком пьян, чтобы запомнить.
– Помнил. Помню.
Огибая густые кустарники, останавливаюсь и нервно оглядываюсь. На территории отеля хорошее наружное освящение. Но случаются и слепые зоны, как раз в одной из таких я и нахожусь.
Вскрикнуть не успеваю, как меня хватают сзади и уволакивают вглубь зеленых растений. Впрочем, пугаюсь я лишь от неожиданности. Потом осознаю, что это Ярик, и расслабляюсь. Безвольно позволяю усадить себя задницей на землю. Хотя о чем это я? Выбора у меня нет. Он не спрашивает. Садимся за кустами, будто прячемся.
– Ты нормальный? – на эмоциях сиплю едва слышно.
– Зачем шла за мной?
– Чтобы ты, придурок, никуда не встрял без меня.
– Без тебя? А с тобой можно?
Пытаюсь разглядеть выражение его лица и не могу. Только по голосу слышу, что зол и насмехается.
– Ты пьяный…
– Я не пьяный. А даже если и так, ты мне мама, что ли?
Короткий писк моего мобильного, ярко освещая укромный уголок, оповещает о новом входящем сообщении. Игнорирую его, потому что во все глаза на Яра смотрю. А он на меня. Отчего-то слишком сильно волноваться начинаю. Все внутри скручивает и агрессивно щекочет. Не могу понять: приятно это, неприятно или просто, как я привыкла классифицировать большую часть того, что случается со мной при Ярике, странно?
Подсветка тухнет. Только тогда и говорить продолжаем.
– Давай вернемся в домик.
– Возвращайся. Вперед.
– Ярик… – подбираю слова, попутно восстанавливая сбившееся дыхание. – Я без тебя не пойду. Боюсь.
– Боишься? – ржет, но веселья в этом мало. – А сюда шла, не боялась?
Вновь «входящее» озаряет нас затяжной вспышкой освещения. И снова молчим, бесперебойно глядя друг другу в глаза. Кажется, даже не моргаем. У меня начинают дрожать руки. Кончики пальцев становятся влажными и холодными. Кроме этого, в них возникает покалывание.
– Знаешь же, что я за тобой шла, – шепчу, как только возобновляется темнота.
– Позвоню папе Титу, чтобы встретил тебя.
– Нет! Я не согласна, – вроде как не повышаю голос, но как будто кричу. – Назло пойду в другую сторону!
– Чё ты бесишь меня, а?
– Потому что ты не слышишь! Слушаешь, но не слышишь!
– Не ори!
– Я не ору!
– Орешь!
Третье «входящее» отчего-то пугает меня. Вздрагиваю, встречаясь с Яром глазами.
– Кто тебе пишет столько?
Резко поднимает лежащий на траве мобильник, с явным намерением самостоятельно проверить мою почту.
– Не смей читать мои сообщения! Сейчас же отдай!
Бросаюсь на него, в тщетных попытках выхватить телефон.
– Славик? Чё за хрен с горы?
– Не твое дело!
– Мое! Еще как мое, бл*дь, – злится Градский. – «Чем занимаешься, зайка?» Чё за на х*й «зайка»?
– Отдай немедленно! Ты не имеешь права!
– Отдам, – заверяет. – Пробью локализацию и отдам, – холодная решительность тревожит до чертиков. Что удумал? – Даже в номер тебя провожу, зайка.
– Я сказала, отдай…
Хочу повалить его на землю, вместо этого каким-то образом сама оказываюсь на спине под Яриком. Телефон отлетает куда-то в кусты, но еще светит какое-то время.
– Хочу твой рот, святоша!
Он постоянно говорит какие-то непристойности. Только сейчас… Проблема в том, как именно он произносит эту фразу. И как смотрит. Буром на меня прет. Прижимается лицом к моему лицу.
– Совсем уже… – закончить не могу.
Слов и дыхания не хватает. Не понимаю, что происходит. Почему так сильно колотится сердце? Что-то изменилось?
Подсветка тухнет, но темнота больше не спасает. Усиливает волнение. Собираю все внутренние ресурсы только для того, чтобы дыхание оставалось более-менее нормальным.
– Отпусти. Ты испачкаешь меня, – в заметавшейся буре мыслей лишь это могу собрать в разумное предложение. – Платье светлое…
– Конечно, испачкаю, – приглушенно выдыхает Ярик. – Сто пудов, испачкаю.
Становится все труднее дышать. Не уверена, что виной тому вес Града. Он тяжелый, но… Я как будто вторично это рассматриваю. Слишком много процессов происходит внутри меня. Обозначить никак не получается. Полнейший хаос.
– Ярик, ты что… – голос запыханно звучит, но больше все же испуганно. – Пожалуйста, пойдем в номер.
– Будешь со мной спать, пойду.
– В одной кровати?
– Да.
– Ни за что!
Паузу, которая
