Его сладкая девочка - Аля Драгам
— Ну?
— Откуда твоя Ксюша может знать про Светку?
— Не догнал.
— Она вчера спросила что—то типа кто она такая или есть ли у тебя невеста Света. Не помню, короче.
— Может, Бинковская приходила? Хотя её нет в списке…
— Я спросил. Ксюха сказала, нет. И еще…
Меня зовут в переговорную, показываю палец, что еще минуту.
— И? Тимур?
— И мне показалось, она потерянная была, когда пришел. На себя не похожа.
— Может, токсикоз?
— Не знаю, Егор. Сам спросишь. Телефон ее проверь. Могла же хероты написать, номер узнать не проблема.
Могла. Светка точно могла. Снова вспоминается бабушкин звонок.
А если…?
Да нет. Отмахиваюсь от назойливой мысли. Нет.
Новый виток, когда удается взять себя в руки. Заталкиваю беспокойство подальше, чтобы закрыть вопросы здесь и рвануть в родной город. Душу вытрясу, если только Светка посмела…
На адреналине — не иначе — преодолеваю половину пути. Подстегивает невозможность дозвониться до Ксюши. Набираю раз за разом. Тимур помирился со своей девчонкой и завис у нее. Звонить бесполезно. Дейв и Арт в Карелии и будут только вечером.
Хоть отцу звони и проси съездить. Но это крайний вариант. Мила! Точно.
Листаю контакты, набирая ксюшину подругу.
— Мил, это…
— Пошел ты!
Эээ, не понял. Может, перепутала?
Повторяю вызов. Еще раз. На четвертом доходит, что я в черном списке. И что это значит?!
Оставшуюся дорогу до дома не помню. Вообще. Как не вписался никуда — не знаю. Чудо, не иначе. Выжимал максимум. Наверняка писем счастья нахватал, но это заботит меньше всего.
Зачем—то вытаскиваю из багажника игрушки. Мне кажется, что Ксюша увидит и обрадуется. Я все еще гоню плохое предчувствие, все еще надеюсь, что она спит или забыла зарядить телефон. Моя девочка меня любит и ждет.
— Егор Александрович, — в спину летит из будки охраны. Машу рукой. Все потом. Цель — домой.
— Ксюша, малыш, я приехал, — кричу, едва открыв дверь. Тишина. — Ксюш!
Свет нигде не горит. Не разуваясь, прохожу в кухню. Потом огребу за хождение в обуви. Но это потом.
Тарелка на столе, у плиты остатки ужина. Неужели правда стало плохо?
Скорее наверх. Спальня. Никого.
Детская. Тоже никого.
— Ксюша!
Открываю подряд все двери. Внизу какие—то звуки.
— Ксюша!
— Егор, — у двери топчется знакомый парень из охраны. Олег. — Открыто было.
— Подожди, Олег.
В ванной полоска света. Сердце заходится, пока добегаю. Рывком дверь.
— Ксения с подругой вчера вечером уехали, — Олег стоит и сзади и продолжает что—то говорить.
А я, как дурак, держу в руках розовые игрушки и пытаюсь сложить слова из красных букв.
«Игра окончена». Не получается. Я не понимаю. Буквы скачут, но слова не доходят до сознания. Беспомощно поворачиваюсь к парню, будто хочу поддержки. Может, глючит меня с дороги?
— Олег, что там написано?
— Игра окончена. А что это значит?
Это… это шутка такая, да? У Дейва чувство юмора сломалось?
Снова смотрю на зеркало. На полочке блеск. Шаг ближе.
Кольцо.
Ксюшино кольцо.
Я и сам бы хотел это понять. Какая игра, на фиг? Что за выкрутасы? Что за тараканы поселились в беременном мозгу и какую революцию они там устроили?!
Подрываюсь и снова бегом по комнатам. Ну конечно. Вещи на месте. Все. Те, которые покупал я. Дальше можно не проверять, но я упорно открываю детскую и методично осматриваю шкаф и комод.
И что всё это значит!?
Нет, сейчас более-менее удается понять молчание, слова подруги и уход. Узнала и психанула. Только поправочка: Светка прошлое, которое там и остается. Допустим, надо было рассказать самому. Но когда? Да и о чем? Ясно же, что до нашей встречи я не жил монахом. А после первой совместной ночи никого не было. Я не моногамен, нет. Но после своей девочки других просто не хотелось. Не пылало.
Интересно, откуда же инфа? Вещей здесь нет, и не может быть. Каждый уголок был тщательно вылизан, а спальню я и вовсе поменял. Не страдал загонами, но привести свою ягодку в кровать, где был с другими… не комильфо. Самому было бы противно.
— Олег, кто-то приходил ещё? Кроме подруги?
Цепляюсь за свою мысль. Мама не вняла разговорам? И снова звонок ба вспоминается.
Не зря, как оказалось. Ирина Иосифовна собственной персоной почтила вниманием. А уж с неё станется. Вручаю охраннику розовых чудищ и тороплюсь к тачке. Настало время задать правильные вопросы родне.
И самый первый из них — родные ли мы? В голове не укладывается, зачем лезть в чужую жизнь.
Конечно, внутри бьется беспокойство: как она? Слабая же совсем. Недавно же из больницы, ходить толком нельзя. Ладно с подругой, та в обиду не даст, да и помощь оказать умеет.
Бросаю взгляд на часы. Еще не слишком поздно нанести визит вежливости. Может, позвонить и предупредить? Решаю, что неожиданность будет в тему. Но деда набираю.
— Так Ира вчера утром еще к родителям твоим уехала.
Пару минут болтаем и прощаемся. Вот, значит, откуда узнала. Отцу и сдавать не надо было.
Тем лучше. Разворачиваюсь, нарушая, кажется, в очередной раз, и мчу к старшему поколению.
Отец выглядит помятым и отводит глаза. Зато женская часть семейства смотрит прямо и гордо.
— Ты что натворила?
Шиплю, шагая к ба. Не до реверансом сейчас. Время, время утекает, а еще не нашел и не сжимаю свою девочку в объятиях.
— Егор, ты что себе позволяешь? В приличных домах…
— В приличных, ба. Там не лезут в жизнь друг друга, разве нет? Давай прямо: ты к Ксюше зачем ходила? Что такого наговорила, из-за чего она ушла!?
А дальше… дальше каждая фраза, как новый гвоздь в крышку гроба.
Да нет. Бред. Полный бред.
Сама призналась, что не знает, от кого беременность.
Ксюша, моя Ксюша не могла так поступить. Это мой ребенок.
Да я уверен в этом.
Взяла деньги.
Ксюшка? Которая платья не носит, потому что дорого? У которой случилась истерика, когда она увидела ценник на колготках? Которые, к слову, так и остались нераспечатанными в шкафу.
Нет. Не верю.
Ба идет
