Вечно ты - Мария Владимировна Воронова
В полном недоумении она позвонила ему домой. Телефон не отвечал.
– Что ж, если он передумал, надо сказать спасибо, что не в загсе, а всего лишь в салоне для новобрачных, – усмехнулась мама.
– Нет, он не мог так поступить. Наверное, что-то случилось.
– Или он просто опаздывает. Машина сломалась, например.
Тут Люда вспомнила, что вчера Лев возил Варю в аэроклуб, а она не смогла к ним присоединиться из-за работы. Вечером Лев не позвонил, но Люда не удивилась, решила, что он, как всегда, переволновался за дочь и рано лег спать.
А вдруг… Нет, эту мысль додумывать было кощунственно.
Простившись с родителями, Люда поспешила ко Льву домой, запрещая себе гадать, что ее там ждет.
Как она ни давила кнопку звонка, никто не открыл.
Люда без сил опустилась на низкий широкий подоконник. Как все-таки внезапно в жизнь человека врывается горе… Пусть ты запрещаешь себе радоваться, пусть тревожишься, пусть воображаешь себе все самое плохое, что только может произойти, горе всегда приходит с той стороны, где ты его не видел, и оказывается совершенно не таким, как ты его представлял.
Безрезультатно подождав около часа, Люда вспомнила, что в соседнем подъезде живет Анютка, и поднялась к ней.
Та напоила ее чаем и, зачем-то озираясь по сторонам, хотя кроме них в квартире никого не было, рассказала, что Льва вчера вечером забрали.
– Что? – не поняла Люда.
– ЗАБРАЛИ, – отчеканила Анюта шепотом, – ну? Понимаешь?
– В смысле, в милицию?
– Может быть… А то и куда повыше. Марина Петровна со второго этажа видела, как они с дочкой вчера вечером приехали, только из машины вышли, как к нему трое в штатском подвалили. Дождались, пока девчонка зашла в парадную, его и забрали. В «Волгу» посадили и увезли.
Люде казалось, она или видит дурной сон, или Анютка сошла с ума. Просто так взяли и забрали боевого генерала? Разве это возможно?
– Его, наверное, просто на службу вызвали, – она попыталась беззаботно рассмеяться, развеять морок бреда, – а твоей Марине Петровне померещилось по старой памяти.
Анютка не стала спорить:
– Может, и так, но девчонку его зачем тогда в квартиру отправлять? Наоборот, надо было дать проститься…
Люда заняла пост возле окна, чтобы не пропустить Варино возвращение, но вскоре поняла, что Анютку тяготит ее присутствие, и вернулась на лестницу под дверь Льва.
Там она впала в какое-то забытье, потому что вдруг оказалось, что на улице совсем темно, значит, наступил вечер. Голова кружилась то ли от голода, то ли от волнения, надо было сбегать в булочную, но Люда понимала, что не сможет проглотить ни кусочка, поэтому просто сидела на подоконнике, прислоняясь затылком к темному стеклу.
Варя появилась в седьмом часу вечера, такая заплаканная, что Люда еле ее узнала.
Бедняга шла почти на ощупь, едва держась на ногах, так что у Люды духу не хватило мучить ее вопросами.
Варя еле открыла дверь и сразу упала на диван, не снимая куртки и ботинок.
Люда поставила чайник и, пока тот закипал, разула девушку, как маленького ребенка. Куртку она снимать с Вари не стала, потому что ту колотил озноб.
Спрашивать что-то было попросту страшно.
Наконец Варя села, взяла кружку в обе ладони и, стуча зубами о фарфоровый край, сказала, что папу положили в психиатрическую больницу.
Люда покачнулась. За время сидения под дверью она, кажется, вообразила себе все, что только возможно, но только не это.
– Что с ним? – прошептала она.
– С ним ничего, – Варя поставила кружку на пол, расплескав по дороге половину, обхватила себя за плечи и заклацала зубами.
– Разденься, – скомандовала Люда, – сними куртку и штаны, а я сейчас принесу тебе все одеяла, которые есть. И рюмку водки. Есть в доме водка?
– Где-то есть, наверное. Люд, и так все хреново, а если мы еще начнем бухать, то это вообще конец. Так отойду.
Люда помогла ей раздеться, накрыла двумя одеялами и пледом и принесла еще чаю, в который добавила три ложки сахара, хотя Варя обычно пила несладкий.
– Спасибо. Ты сама тоже поешь. Папуся вчера с утра котлет нажарил.
– Что с ним, Варя?
Варя рассказала, что вчера они вернулись из аэроклуба поздно, когда уже смеркалось. С утра она прыгала, а после обеда ребята уговорили Льва на что-то среднее между лекцией, творческим вечером и встречей с ветераном.
Домой возвращались уставшие, с явными признаками кислородного опьянения, и в прекрасном настроении, граничащем с эйфорией. Поэтому, когда к ним подошли трое мужчин самой средней неприметной внешности и попросили Льва задержаться на пять минут, они не заподозрили ничего дурного.
– Максимум десять, – сказал один из этих мужчин, и Варя спокойно поднялась в квартиру, чтобы поскорее разогреть котлеты, потому что оба после целого дня на свежем воздухе умирали с голоду.
Котлеты давно шипели и скворчали на сковородке, а отец все не шел, и, только когда на них начала образовываться твердая горелая корочка, Варя догадалась выглянуть в окно. Там никого не было.
Она выбежала во двор, потом на улицу. Никаких следов папы. Варя заметалась, не понимая, что делать и куда податься.
Дошла до местного отделения милиции, но там об отце ничего не знали.
Тогда она поехала в комендатуру. Там ей сообщили, что генерал-майор Корниенко прибыл в Ленинград три недели назад и пребывает по месту жительства дочери. Больше никакой информацией военный комендант не располагал.
– Почему ты сразу мне не позвонила? – спросила Люда.
Варя наморщила лоб:
– А в самом деле, почему? Ты не обижайся, просто я привыкла, что или сама все решаю, или с папой вдвоем. Еще как-то не улеглось в голове, что есть ты.
– Не обижаюсь я, только плохо, что тебе одной все это пришлось переносить… Вдвоем все-таки полегче было бы…
– Ну да… В общем, почапала я домой, еду и мечтаю, как открываю дверь, а папа уже дома. Прямо уверена была, что так и будет, но нет. Бегаю из угла в угол по квартире, не знаю, куда звонить, в какую справочную, по какому телефону. То ли ноль два, то ли прямо в Большой дом бежать, там что-то пытаться выяснить. Но тут мне самой позвонил какой-то добрый человек: ваш отец просил передать, что его положили в психиатрическую больницу. Все с ним в порядке, завтра утром приходите на
