Училка моего сына (СИ) - Натали Лав
Ругаемся мы теперь больше наедине. Так, по крайней мере, Кабирин не расценивает это, как покушение на его драгоценный авторитет. Но в этот раз я высказываю ему всё, что о нём думаю. Он лишь щурится. И молчит.
Утро субботы выдаётся нервным — сегодня мне нужно снова в школу, Богдан кашляет, я боюсь, что разболеется. Но температуры пока нет, а на работу мне надо.
В итоге я опаздываю и прихожу в класс последней. Для того, чтобы на меня сверху вылилась какая-то маслянистая дрянь. Я в зимней куртке и как назло успела снять шапку... Облитая чем-то дурно-пахнущим...
Раздается дружный хохот. И вместо субботника — разбирательство в кабинете директора.
Как ни странно, в этот раз Юрий Семёнович вызывает отца Кабирина. На понедельник.
Но это слабое утешение. Куртка безвозвратно испорчена, джинсы тоже. На сапоги, к счастью, не попало.
А вот волосы... Мои длинные волосы — промыть оказывается невозможно. Приходится стричься. И теперь у меня новая стрижка — каре.
Мне с ней непривычно, чувствую себя неуютно. Единственное радостное событие, что брат не разболелся.
Такой я и встречаю понедельник. А еще мне приходится ходить в осеннем пальто, потому что больше не в чем.
С Кириллом мы сталкиваемся утром понедельника в школьном дворе. Он паркует машину на школьной парковке, выходит из салона и догоняет меня, спешащую на работу.
— А вам так лучше, Лия Сергеевна. Прям такая конфетка сразу. Что я почти влюбился...
Кошу на него глазом.
— Вы, Кирилл Захарович, приболели никак? Температура у вас похоже? — здесь нас никто не слышит, и необходимости вести себя подобающе тоже нет.
— Вы ж красивая. Молодая. Этим надо пользоваться, чтобы в жизни хорошо устроиться. На честном труде далеко не уедешь, — всё тот же непробиваемый сарказм...
Собираюсь что-то возмущенно ляпнуть, но Кирилл меня опережает:
— А папа сегодня будет. У вас будет шанс поплакаться на его широкой груди на непутевого меня, — с этой фразой он сруливает куда-то в сторону, куда его активно зазывают такие же здоровенные лбы, как он сам.
Глава 4
Захар
У меня должна была состояться важная встреча... Её приходится перенести, потому что меня вызывают в школу. Дело практически обычное — Кирилл никогда не был спокойным и послушным, но с тех пор как я поднялся на новый уровень и осел в Москве, в школу меня вызывали крайне редко. Когда уже всё — терпение заканчивалось. А в этой беседе в речи директора еще и прозвучало слово "исключение". Такое на моей памяти он позволил себе впервые. Я пообещал, что приеду.
В голове наш вчерашний разговор с сыном...
— Кирилл, меня в школу вызывают. Не подскажешь, с чем связано?
Мне достаётся кристально честный взгляд. Сын невозмутим.
И выдаёт:
— Пап... Забей. Это новая класснуха. Она на меня глаз положила, вот и докапывается.
Рассматриваю своё продолжение внимательней. Если бы я не знал его столько лет, я бы может ему и поверил бы. Только вот сделать это довольно затруднительно. Просто чую, что дитятко моё меня разводит почём зря.
— Сколько там влюбленной Марь Иванне? Что она всего тебя слюной закапала? Сорок?
Кирилл расплывается в улыбке, которая почему-то напоминает мне волчий оскал.
— Пап! Зря ты так говоришь. Но, я так понимаю, у тебя будет шанс с ней познакомиться. С Марь Иванной этой.
Дальше меня отвлек телефонный звонок и ещё какие-то дела, а после было уже поздно, Кирилл ушёл к себе и завалился спать.
Отмена встречи прошла вовсе не гладко — помощница доложила, что новую взамен этой вторая сторона отказалась назначать, мотивируя тем, что нужно найти свободное время в расписании. Возможно, будут искать других партнёров. Ну, и чёрт с ними, хотя жалко, конечно.
Всё это не добавляет мне хорошего настроения, поэтому в школу приезжаю сильно на взводе. На пропускном пункте начинается какая-то хрень — пускать с охраной отказываются. Правда, мои люди вооружены, но раньше проблем не было. Хотя, может, это и из-за недавнего теракта.
Оставляю своих за территорией, иду в кабинет директора. Но хитрый лис ждёт меня на крыльце, так что к себе в кабинет он меня и сопровождает. По дороге сильно извиняется за причиненные неудобства, объясняет свои сложности. Я его слушаю в пол уха, мне до его проблем дел нет, а он так много говорит, потому что прекрасно видит, в каком я настроении и уже наверняка жалеет, что вообще меня дёрнул.
Я тоже жалею, что поехал. Кирилл в отличие от большинства здесь хотя бы учится, потому что терпеть не может быть дураком. А всё остальное — потерпят. Не так уж долго и осталось.
— В связи с чем вызвано ваше настойчивое приглашение? — резковато спрашиваю я, едва мы оказываемся в кабинете у директора.
И вроде бы вызывал меня он, а ощущение, что это он — на ковре. У Юрия Семёновича даже пот на лбу выступает, который он добросовестно стирает платочком.
— Понимаете, Захар Матвеевич, я... Хм. Сделайте что-то с Кириллом, пока у меня все учителя не разбежались, — он нисколько не играет.
Это немного успокаивает мой гнев. Такая честность подкупает.
— В чём дело? — расстегиваю пуговицы на пиджаке и усаживаюсь за стол. Директор проходит на своё место, но не садится.
— Кирилл — сложный молодой человек. За время общения с ним я сделал вывод, что ему нравится провоцировать окружающих и делать всё наперекор существующим правилам. Но эта черта всё-таки должна иметь какие-то рамки. Классный руководитель, которая вела их класс несколько лет, летом уволилась, сказав, что лучше пойдёт львов в цирк дрессировать, чем останется с этим классом. Новенькая... Я вообще не понимаю, почему ваш сын на неё взъелся... Но режиссировать "Один дома" с классным руководителем — это всё же чересчур.
Дальше директор в красках расписывает мне то, что случилось в эту субботу — сорванный субботник, облитую технической жидкостью учительницу... И вроде бы я должен возмутиться и отправиться наказывать собственного сына, но я давлю усмешку. Причём не слишком успешно.
— А давайте мы Марь Иванну послушаем, — почему-то становится интересно посмотреть на эту несчастную.
— Какую Марь Иванну? — спрашивает директор.
— Ну, как там её зовут, — отмахиваюсь рукой.
— Лия Сергеевна... - сообщает мне директор.
И вызывает к себе классного руководителя моего сына. Я представляю неудовлетворенную разведёнку лет тридцати, у которой куча проблем в
