Училка моего сына (СИ) - Натали Лав
Я внимательно слушаю тётю Тоню, понимаю, что совсем не хочу работать в том месте, которое она описывает. Только выхода нет, тут она права. В сентябре мне нечем будет платить за ипотеку — это страшнее всего. Сейчас конец августа. Мне нужно успеть заработать. Потеря квартиры страшит еще и потому, что это будет означать потерю брата. Без жилья его у меня заберут.
— Я пойду! — с готовностью соглашаюсь я. Мне пора взрослеть — мир розовых облаков, где было безопасно и хорошо, остался позади и ничего с эти поделать нельзя, — Я справлюсь!
Тётя Тоня кладеть мне руку на плечо, гладит:
— Конечно, справишься, моя девочка. Как по-другому-то. Женщины они сильные, нам нельзя быть слабыми. Для нас "не могу" не существует. От нас куча других людей всегда зависит. Ты это уже начала понимать, Лия.
И тут же без всякого перехода добавляет:
— Давай картошку с мясцом потушим? А то пирог это, конечно, хорошо, но ты вон прозрачная вся. Кушать надо.
— А... - хочу сказать, что у меня ни картошки, ни мяса.
Лук с морковью остались, и то немного.
— Я купила всё, — даже что-то сказать тётя Тоня мне не даёт.
— А давай! — соглашаюсь я.
В четыре руки мы справляемся быстро. Как раз к приходу брата.
— Ой, как вкусно пахнет! — восклицает он, появившись в квартире.
И лезет обниматься к Тоне. Ему мамы не хватает. А я — я сестра. Не то...
— Мой руки и за стол. А я, пожалуй, поеду. Лий, вот адрес, вот телефон директора. Зовут его Выжанов Юрий Семёнович. Он завтра тебя ждёт к одиннадцати утра.
И подруга матери пытается смыться.
Но Бодя ловко преграждает ей дорогу.
— Давай ты с нами пообедаешь? — предлагает он.
Сопротивляться ребёнку очень трудно. Тоня остаётся. И мы рассаживаемся за столом, почти как раньше...
После Тоня прощается и всё-таки вырывается от нас.
Утром у меня сильный нервяк, но я пытаюсь справиться. Мне нужна эта работа. Очень нужна.
Глава 2
Лия
Школа-лицей — большое современное здание. Вход на территорию — через пропускной пункт. Там у меня проверяют документы и даже выделяют сотрудника, который провожает меня к кабинету директора. Я выполнила все Тонины наставления и сейчас взяла себя в руки. В конце концов, мир не рухнет, даже если меня не возьмут. Но тревога тут же колет в самое сердце, напоминая мне, сколько у меня проблем. И сколько их еще станет — если меня всё-таки не возьмут.
В приемной никого, понятия не имею должен быть тут секретарь или нет, но я приехала точно вовремя, поэтому смело направляюсь к директорской двери. Охранник кивает мне и уходит на своё рабочее место.
Стучу... Ответа нет. И я снова начинаю волноваться.
Стучу еще раз — мне же сказали, что он на месте.
— Входите уже! — слышится не слишком приветливое.
Приоткрываю дверь и на несколько мгновений теряюсь — мужчина лет 45 пяти, которого бог ни ростом, ни весом не обидел, стоит на довольно хлипком стуле с детской пластмассовой лейкой в немаленькой руке и поливает нечто зелёное в коричневом горшке на довольно высоком шкафу.
— Вы — Морозова? — довольно бодро спрашивает он.
Я, честно говоря, не самая бойкая девушка на свете и продолжаю на него смотреть, задрав голову вверх.
Всё, на что меня хватает, это кивнуть.
— Я — Юрий Семёнович, директор этой школы. Да вы не стойте в дверях — заходите. Уборщица забывает этот цветок поливать или просто не достаёт, а мне его жена подарила... Если завянет, будет скандал. Он какой-то редкий, что ли.
После речи директора тянет улыбнуться. Папа так к маме всегда относился — внимательно очень. Я вспоминаю про всё, что мне говорила тётя Тоня и удивляюсь про себя — ну, не может быть тут так плохо.
А еще замечаю, что директор хоть и не разулся, а газетку на стул под свои ботинки подстелил — аккуратист. Это тоже импонирует.
Юрий Семёнович заканчивает возиться с таким дорогим для его семейства цветком и спускается, улыбается мне краешком рта.
— Честно говоря, думал успею. Вы — первая кандидатка на должность, которая пришла точно вовремя.
— Ничего страшного, — отвечаю, лишь бы что-то ответить.
Директор перестаёт улыбаться, поправляет пиджак, осматривает меня с ног до головы. Не знаю — но по-моему придраться в моём внешнем виде не к чему. Я на него потратила уйму времени, потому что спать не могла — строгая юбка, белая блузка с коротким рукавом, но так лето всё-таки, на улице жара, тонкий капрон на ногах, заявляться с голыми я не стала, длинные волосы скручены в улитку, из прически не выбивается ни один волосок, легкий макияж, туфли на небольшом каблуке.
Однако Юрий Семёнович кривится. А у меня душа в пятки уходит.
— Молоденькая совсем, — озвучивает он причину выражения своего лица, — Тоня за тебя просила сильно, говорит тебе работа нужна. Я, пока здесь никого нет, по-простому с тобой поговорю, чтобы ты понимала. До начала учебного года девять дней, а у меня учительница русского и литературы старших классов сбежала... Садись. Не стой.
Я опускаюсь на стул, на который мне указывает директор. Он идёт и опускается в своё кресло.
— Школа — частная. учатся дети богатых родителей. И дети, и родители... Хм, — машет рукой и не договаривает, — А старшие классы — это вообще. Но поскольку нам платят денежки и большие денежки, перед каждым учеником надо прыгать на задних лапках, чтобы он не вздумал жаловаться папенькам и маменькам. Это я к тому, чтобы ты понимала, куда ты идёшь. Предметы свои знаешь?
Вместо ответа я достаю свой красный диплом, который почему-то не кажется мне уместным.
— Эх... Лучше б ты, девочка, оторвой была. А так — я даже не знаю, как тебя встретят. И хочу сразу предупредить — клиент всегда прав. Дети здесь целый день с утра и до позднего вечера. Есть те, которые фактически живут здесь. Рабочий день под эти условия. Если пойдёшь — возьму. Времени у меня нет, чтобы еще кого-то искать.
Директор разглядывает меня с какими-то своими сомнениями и даже с толикой сочувствия. Мне после его речи хочется встать и уйти, но кто заплатит в следующем месяце за ипотеку?
— Я — справлюсь! — отвечаю, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.
— Хорошо, если так. Но в любом случае, будем пробовать, Лия Сергеевна. Я сейчас
