Сладостное заточение - Нева Олтедж
Глава 3
Одиннадцать лет спустя
(Захара, 14 лет)
— Эй, гляньте! Не наша ли эта местная чумная?
Вокруг меня раздается смех. Я опускаю подбородок еще ниже и, сжимая стопку книг в руках, ускоряю шаги. Тошнотворное покалывание в затылке усиливается, когда я протискиваюсь между студентами в коридоре и их осуждающими взглядами.
Мне уже пора было ко всему этому привыкнуть. К поддразниваниям. К подлым, злобным обзывательства. Это тянется еще с начальной школы. Сначала были вопросы. Что с тобой случилось? Больно ли это? Я пыталась объяснить, что это просто так выглядит моя кожа и это совершенно нормально, как и говорила мне мама. Несмотря на это, дети как правило обходили меня стороной — никто не хотел со мной играть, а некоторые даже не хотели смотреть в мою сторону.
Когда я пошла в старшую школу, стало еще хуже. Дни мирного избегания закончились. Мерзко. Это выглядит ужасно. Или, вездесущее… Не трогай меня. Я не хочу заразиться тем, чем ты. Не было смысла объяснять, что витилиго не заразно. Им было все равно. А поскольку я всегда старалась игнорировать их, вместо того чтобы дать отпор, я была легкой мишенью для их неуверенности в себе. Поэтому они унижали меня. Причиняют мне боль. Как физически, так и своими словами.
Как ни странно, издевательства больше не беспокоят меня… по крайней мере, не сильно. А вот жалостливые взгляды я терпеть не могу. Поэтому я стараюсь оставаться как можно более незаметной. Делаю все возможное, чтобы не привлекать к себе нежелательного внимания. Жаль, что эта стратегия не работает на Кеннете Харрисе.
— Коричневый тебе к лицу, чумная. — Насмешливая улыбка тянет губы Кеннета. Он останавливается прямо передо мной, преграждая мне путь к главному входу в школу, и упирается руками в бедра. — Кажется, ты забыла проверить погоду на сегодня. Ты хочешь поджарить себя в этой штуке. Или это москитная сетка?
По коридору раздается еще один взрыв смеха.
— Дай мне пройти, пожалуйста, — бормочу я, уставившись на носки своих ботинок.
— Конечно, — он делает шаг в сторону.
Затаив дыхание, я пролетаю мимо него, но в этот момент Кеннет дергает меня за один из рукавов. Раздается несомненный звук рвущейся ткани, когда рвутся тонкие нити.
Слезы собираются в уголках моих глаз, пока я смотрю на испорченное кружево в руках Кеннета. Я потратила несколько дней, чтобы сшить эту блузку, меняя оригинальную выкройку, чтобы рукава были достаточно длинными и закрывали мои руки. Многочасовой труд, от которого у меня болели спина и пальцы, а этому придурку до этого нет никакого дела.
— Упс. — Посмеиваясь, он бросает рваную ткань на пол. — Но, эй, посмотри на это с другой стороны. Сейчас она больше подходит для такой погоды.
Вокруг нас более дюжины людей — все они дружки этого придурка — и я чувствую каждый из их взглядов на своей открытой руке. Они смотрят на пятна на локте, предплечье, запястье. Внутри меня поднимается желание выколоть всем глаза голыми руками, закричать им в лицо, чтобы они перестали, блядь, пялиться.
Но я не делаю этого.
И никогда не сделаю этого.
Прикусив нижнюю губу, чтобы она не дрожала, я подбираю с пола остатки кружева. Сжимая его в руке так сильно, что ногти пронзают ладонь, я поворачиваюсь и иду по коридору. Я не могу устроить сцену, иначе об этом узнает мой отец. Тогда он, вероятно, переведет меня в другую престижную школу, полную еще более заносчивых уродов, чем эта, или, может быть, просто решит обучать меня на дому. Я все еще слышу его тихие слова из разговора с его заместителем на прошлой неделе: Моя бедная маленькая Зара, я так беспокоюсь за нее. Ей всегда трудно справляться со стрессовыми ситуациями.
Иногда мне хотелось бы сказать ему правду. И я представляю, как он появляется в моей школе, устраивает скандал и кричит на всех, кто когда-либо причинил мне боль. Или как он избивает этого придурка Кеннета. Жаль, что ничего подобного никогда не случится. Мой отец может и босс Коза Ностры в Бостоне, но он никогда не стал бы поднимать шум из-за меня. Сыновья и дочери его деловых партнеров учатся в этой школе, и дон никогда бы не рискнул поставить под угрозу выгодные партнерские отношения только потому, что какой-то мальчишка "расстроил" его антисоциальное, своенравное чадо.
Имидж — это все в La Famiglia , и Нунцио Веронезе никогда не опустится до чего-то столь явно ниже своего достоинства. Было бы легче перевести меня в другую школу, как он уже делал раньше. И тогда я бы чувствовала себя еще большим неудачником.
Я спешу через школьный двор к западной стороне кампуса, когда чья-то рука касается моего плеча, и я подпрыгиваю.
— Привет, Зара! Хочешь пойти к Дане посмотреть фильм?
Я выдавливаю из себя легкую улыбку и смотрю на сестру.
— Нет. Я… мне нужно учиться.
— Ты уверена? — спрашивает Нера. — Мы могли бы… Боже мой, что случилось с твоей блузкой?
— Мой рукав зацепился за дверную ручку, — лгу я.
— О? — она прищурилась, глядя на мою испорченную блузку. — Кто-то опять тебя достает?
— Конечно, нет. Я не смотрела себе под ноги. Вот и все.
Когда мне было девять лет, я совершил ошибку, признавшись сестре в том, что меня дразнят в школе. Я рассказала ей, что мальчик из ее класса обзывал меня. Несмотря на то что Нера была миниатюрной одиннадцатилетней девочкой, она выследила моего обидчика на перемене и подралась с ним. Она заработала синяк на подбородке и две недели домашнего ареста. А когда мы вернулись домой, папа наказал ее за "отвратительное, не соответствующее нашей родословной" и "позорящее фамилию Веронезе" поведение.
Я больше никогда не буду ставить сестру в затруднительное положение, потому что она считает нужным защищать меня, только потому, что я слишком труслива, чтобы постоять за себя. Слава Богу, в этом году большинство ее классов находятся в отдельном здании. Теперь она не сможет быть свидетелем большинства моих столкновений с Кеннетом..
— Развлекайтесь, девочки. Увидимся вечером. — Я сжимаю руку Неры и направляюсь к машине, которая ждет меня у ворот кампуса. Она припаркована прямо за большим внедорожником, принадлежащим отцу Ханны, и я замечаю, как моя подруга садится в нее сзади, коротко махая мне рукой. Я рада, что она сейчас спешит на свои уроки танцев и
