После развода. Самая красивая женщина - Ария Тес
- Тебя заклинило? Глеб, если Савельев тебя стукнул, советую обратиться в больницу. Удар у него мощный, поставленный. Ты, наверно, этого не знал, но он в прошлом был боксером.
Ничего не отвечаю. Он вздыхает еще раз.
- Конечно, ты этого не знал, потому что не сильно-то заморачиваешься на деталях, да?
Наконец, он поворачивается и смотрит мне в глаза, застегивая пуговицы на груди.
- Видимо, тебя мощно прошибло то, что ты увидел? Ну, так бывает, когда женишься на шлюхе, дорогой. Ты разве этого не знал? Ах, постой. Нет, не знал. Ты же считаешь себя самым, сука, умным и великолепным, не так ли? И это твоя главная ошибка, приятель. Я тебе дружеский совет дам: никогда не недооценивай своих соперников. Этим советом даже мой отец пользуется, если что. Ну как? Многое от Ани услышал? Увидел их «химию» сам? Понравилось?
Я понимаю сразу, что он все знал. Только я был ослеплен своим самомнением, а он все с самого начала знал…
Интересно, как давно? Хотя...интересно ли?
Вдруг из груди рвется смешок. Через мгновение он перерастает в самую настоящую истерику. Я смотрю на Стефанию, которая в ужасе цепляется за одеяло, прижав его к груди. Потом смотрю на Богдана, которого…сука, я даже его недооценил! Какой же долбоеб…
- Нет, серьезно! Мне вот он челюсть сломан, а тебе что?
Я не знаю, что ему сказать. Впервые в жизни, я лишаюсь чуть ли не главного своего таланта — болтать, и это странно. Хотя вместе с тем становится легче. Я продолжаю смеяться от окончательного прозрения. Все, что я сделал — вернулось мне мощным бумерангом; я лишился денег; моя жена мне изменила. С человеком, которому я доверял. Богдан не был мне другом, конечно, но теперь я лучше понимаю, что почувствовала Аня. Только умножить бы раз так на миллион…
Прижимаю основания ладоней к глазам, мотаю головой и шепчу.
- Какой же я долбоеб…
Богдан пару мгновений молчит. А что тут скажешь? Я ведь правда долбоеб. Только долбоеб мог просрать что-то важное, а получить…ничего. Пустоту, гуще киселя, и призрачную тень от любви, которая билась когда-то в сердце.
Ее там нет.
И мне, наверно, не больно? это просто неприятно, и снова с ужасом я понимаю: чтобы понять Аню, мне нужно умножить свои ощущения на миллион раз, чего, скорее всего, будет мало.
- Я бы не стал этого делать, честно, - наконец говорит Богдан, - Но ты меня разозлил, партнер. Да и она была не особо против, так что…скажешь спасибо?
- Спасибо, - говорю абсолютно искренне, отняв руки от лица и кивнув.
Богдан прищуривается. Несколько секунд молчит, будто оценивая, потом делает шаг вперед.
- Ты же понимаешь, что я знаю о деньгах?
- Понимаю. Давно?
- Давненько.
- И про Аню знал?
- И про Аню знал. Савельев — мой лучший друг. Это ты думал, что он ни на что не способен, а я знаю, что это не так. Я знал, что он не отступится. Еще в первый вечер понял и считал его взгляд. Она ему понравилась. Особенно когда послала меня в жопу. Он любит женщин, которые посылают меня в жопу.
- С чего бы?
Богдан жмет плечами.
- Потому что я трахнул его невесту?
Ну, конечно.
Тихо цыкаю, облизываю губы и киваю пару раз.
- Ну да, соврал. Подай на меня в суд!
- Обязательно.
- Или можем об этом забыть? А я забуду о твоем воровстве. М?
Перевожу на него взгляд. Измайлов улыбается абсолютно по дебильному.
- Что? Хороший обмен, тебе так не кажется? Тем более, ты добросовестно снял все сворованное и пустил это в дело. Я проверил. Горжусь тобой, друг мой!
- Зачем?
- Зачем "что"?
- Если ты знал, что Пушкин…
- Ааа…ты об этом. Я уж, грешным делом, подумал, что ты о своей жене?
- За-чем?
Вздыхает.
- Как еще мне было найти твой счет? Ты им воспользовался, вскрыл свой тайник, а я тут как тут. Все просто.
- Ясно. А ее зачем? - киваю на Стефанию, Богдан улыбается еще гаже.
- У меня мало друзей, и я не люблю, когда мои друзья состоят в отношениях со шлюхами.
Вскидываю брови.
- То есть, мы друзья?
- А то ж! И партнеры.
- Твой отец притянет тебя обратно.
- И что? Раз ты не набрасываешься на меня с кулаками, значит, все окей? Да и к тому же, после этого урока, ты будешь знать, что я всегда на шаг впереди. А еще, я надеюсь, ты начал смотреть на мир более здраво, а не как гребаный игрок. Уроки — это хорошо. Сможешь извлечь из своего урока пользу, - снова жмет плечами и отгибает уголки губ, - Я продолжу тебя финансировать. Ты не идиот, на самом деле. Знаешь, что делать и как. Мне нравится, как ты работаешь. Ты горишь своим делом, когда не включаешь режим долбоеба. А еще я верю во второй шанс.
Разговор окончен.
Богдан стягивает свой пиджак со стула, накидывает его на плечо и идет в мою сторону, а когда равняется, вдруг тормозит. Смотрит на меня серьезно, пару долгих мгновений, потом вдруг также серьезно говорит.
- Не будь долбоебом и дальше, Гришин. Помни, что шлюхи не стоят твоего времени и твоей жизни. Они никогда и ничего не стоят. Все, к чему они прикасаются — умирает; они умеют только разрушать. Не делай глупостей, окей? Задницу прикрою, но осадочек останется.
Аня
Мы останавливаемся возле моего номера и одновременно говорим:
- Может, мы…
- Может, мы…
Замираем. Улыбка не сходит с моего лица, как и с его не сходит похожая. Пару мгновений молчим, а потом издаем тихие смешки.
- Говори.
- Нет, дамы вперед. Говори, что ты хотела.
Киваю и опускаю глаза. Щеки тут же ошпаривает кипятком, и я теряюсь. Не могу ухватиться ни за одну мысль, хотя хочу этого.
Давай, с ума сошла! Не раскисай!
- Я хотела…может, ты хочешь зайти? Не знаю. Выпить. Эм…поговорим про…рекламные там…моменты?
Господи.
Что.
Ты.
Несешь.
Жмурюсь и прикусываю нижнюю губу.
- Господи, что я несу…
Егор тихо смеется, не сводит с меня взгляда, и это убивает. Наверно. Но приятно…
- Я зайду.
Смотрю на него и не вижу ни
