После развода. Самая красивая женщина - Ария Тес
И оно снова начинает биться…
Я как будто проснулась после долгого, тяжелого сна. Я снова дышу. Снова живу и радуюсь, улыбаюсь искренне, жду нашей встречи, как девчонка. Пугает? Безумно, но вместе с тем внутри меня зреет трепет и любопытство, которое так нужно, чтобы наслаждаться этой жизнью, а не существовать. Не болтаться где-то там на орбите, совершая какие-то действия на автомате.
Я живу, и это прекрасно.
Нахожу его губы и целую, прикусив нижнюю. Егор моментально отзывается, вонзая подушечки пальцев в кожу, еще ускоряется, и через мгновение его тело вздрагивает, дыхание становится рванным, а я таю. Еще пара непроизвольных фрикций, громкие стоны, смешанные с рычанием, и он размякает, упираясь предплечьями в кровать по обе стороны от моей головы.
Я улыбаюсь шире, блаженно прикрыв глаза и медленно водя руками по его широкой спине. Да, кажется, я все-таки снова попалась, и когда это произошло? Главное, как? Непонятно. А я и не хочу уже разбираться. Мне с ним хорошо, все остальное уже неважно.
Егор медленно поднимает голову, заглядывает мне в глаза и усмехается.
- Похоже, я снова проиграл и поддался твоим ухищрениям.
- Не сильно-то ты и сопротивлялся.
- И то верно.
Он скатывается, но не отпускает меня далеко, а притягивает и обнимает, уткнувшись в шею носом.
Мы молчим.
Все идет как нельзя лучше. Мой роман бьет все рекорды продаж и получает очень хорошие отзывы на просторах интернета и среди критиков. Да, план удался! Хотя это был рискованный план, ведь никогда не знаешь, как твой эпос встретит публика. Не предугадать, повернется она к тебе лицом или задом, и ставить так много на одно произведение — дело рискованное, хотя, наверно, если ты достаточно веришь в свою идею, непременно найдутся безумцы, которые поверят тоже.
Так случилось со мной.
Я не родилась автором, но очень сильно горела и мечтала об этом. Было пройдено много уроков и серьезных испытаний, прежде чем мой первый роман увидел свет, а потом…это была награда за труды. Мало кто понимает, насколько действительно сложно создать что-то стоящее — это огромный труд, который требует серьезных душевных сил и терпения. В первую очередь, к себе самому, конечно же, ведь бывает так, что, даже если у тебя есть идея и зарисовки, слова просто не рождаются, и ты ничего не можешь с этим сделать, хоть лбом бейся, хоть жилы изорви. Но вот, спустя столько времени, я с гордостью принимаю свою награду, ведь, несмотря ни на что, не было и дня, когда я бы сдалась и опустила руки.
- О чем ты думаешь? - тихо спрашивает Егор, а я слегка жму плечами и слабо улыбаюсь.
- О пути, который я прошла.
Он тихо смеется и оставляет пару поцелуев на моем плече.
- А я думал, ты планируешь, что оденешь сегодня вечером.
Прикрываю глаза. Вот черт…
- Не говори, что ты забыла. Умоляю.
Я не забыла, нет. Скорее…я испугалась, и об этом ему знать необязательно.
Сажусь, а потом наклоняюсь и подцепляю свой бюстгальтер. Надеваю его в тишине, но чувствую, как Егор требовательно смотрит мне в затылок. И да, да-да-да, я молюсь, чтобы он не открыл эту тему, но…мое везение закончилось на том, чтобы выбиться в топ, поэтому через мгновение он откашливается и тоже садится.
- Я правда не понимаю, какого хрена происходит, Ань, - начинает он серьезным, твердым тоном, который почти сразу обдается злостью, - Ты не хочешь объяснить мне? Потому что…
- Зачем все усложнять?
Мой голос звучит до безобразия тихо. Я не хочу быть такой женщиной, правда, но как быть другой — не знаю; мне страшно. Страшно, что все повторится снова, и даже тот факт, что нас с Егором многое объединяет, не помогает дышать ровнее.
Мне тупо страшно, а он…
Егор перехватывает мою руку, и я оборачиваюсь. Вижу, что он хотел бы предъявить мне за все, что я творю, но также я вижу, как он отступает — и это подкупает, черт возьми. Савельев чувствует меня, как свое продолжение. Вот так. Настолько иррациональная хрень, ведь мы почти с ним незнакомы, но я не могу описать это иначе. Он слишком хорошо меня чувствует, возможно, слишком хорошо понимает, чтобы давить. Но и отпустить не может…
- Я не хочу ничего усложнять, Ань, но того, что у нас есть, мне недостаточно.
Опускаю глаза и пару раз киваю.
- Я понимаю.
- Эй…
Подцепив мой подбородок, Егор возвращает себе мой взгляд и слабо улыбается.
- Я тебя не обижу. Если дело в этом, то я…
- Мне уже так говорили, Егор.
- Я — не он.
В голосе звенит сталь, но я и тут не обижаюсь. Мне бы тоже не понравилось, если бы он сравнивал меня со своей бывшей, а как иначе-то? Я и тут проседаю, потому что ничего не могу с этим поделать. Говорят, страх толкает нас на безумные поступки, и меня он действительно толкает на глупости. Например, бежать от мужчины, который мне очень нравится, лишь потому, что я думаю, будто он непременно сделает больно. Никто не застрахован от боли, и это рационально, только как объяснить своей голове? Я не знаю.
- Дело не в нем, просто…черт, я не… - выдыхаю, теряя остатки своего красноречия, и тупо смотрю ему в глаза.
Савельев отвечает серьезно и стойко. Он ждет, пока я соберусь с мыслями, не давит, а потом и вовсе отстраняется.
- Ладно, я понял. Ты не готова.
- Нет, стой…
- Ань… - он проводит кончиками пальцев по моей щеке и слабо улыбается, - Все нормально. Я хуево изъясняю свои чувства, ты это уже поняла, но я не дурак. Давить в такой момент — это без вариантов. Тебе нужно время, чтобы разобраться в себе. Тем более сейчас…
- Что значит «тем более сейчас»?
- Он разводится, и об этом трубят из каждого утюга. Если ты…
- Замолчи!
Возмущение поднимается в груди, и я взвизгиваю, прижав ладошки к губам Егора. Он поднимает брови. Не сопротивляется, не отдаляется, а лишь слегка улыбается и смотрит мне
