Янтарные бусы - Алёна Берндт
– И что же вы хотите видеть в вашем детском отделении? – Белецкий придвинул к себе листок бумаги и стал чертить линии карандашом. – Наверное, какие-то яркие сюжеты на стенах?
– Да, именно так. Сюжеты из известных русских сказок, например «Колобок», «Репка» или «Гуси-лебеди». Скажите, вы нам могли бы в этом помочь? Я видела вашу работу в Доме культуры… это очень… очень красиво, будто на самом деле стоишь на берегу.
– А вы сами были на море? – Белецкий продолжал чиркать карандашом по бумаге.
– Была, как раз не так давно, очень понравилось. Надеюсь, что когда-нибудь попаду туда еще.
– Скажите, Люба, а у вас есть дети? Сколько?
– Нет, у меня нет детей… – удивленно и немного растерянно ответила Люба. – Но какое это имеет значение, я не совсем понимаю…
– Простите, – Белецкий словно спохватился. – Простите мне мою бестактность. Разумеется, никакого отношения к делу это не имеет. Я готов помочь, только сейчас я немного приболел. Могу я через неделю прийти к вам в больницу, чтобы все обговорить?
– Конечно, так даже лучше, – обрадовалась Люба согласию художника. – Главврач сейчас в отъезде, а через неделю уже вернется, сможем все обговорить с ним.
– Ну, вот и отлично, – Белецкий кивнул и пристально взглянул на Любу. – А я вспомнил, где я вас встречал…
Люба смутилась и невольно покраснела.
– Это с вами я тогда столкнулся в больнице. Хорошо, что мы снова встретились, а то мне было так стыдно за свое поведение в тот день. Вот теперь появилась возможность извиниться… Я был груб, простите меня. Сам по сторонам не глядел, уткнулся в свои бумажки, пытаясь почерк доктора разобрать, вот и налетел на вас.
– Ничего, ну что вы, – Люба покачала головой. – Я сама неслась, не разбирая дороги, неловко вышло.
– Может быть, это судьба? – Белецкий посмотрел Любе прямо в глаза. – Сегодня нас свела, чтобы мы разъяснили то недоразумение.
– Может быть, – Люба почувствовала себя как-то неуютно под пристальным взглядом хозяина дома, он казался ей весьма странным. – Ну, мне пора. Я очень благодарна вам, что согласились помочь!
– Может быть, останетесь на чай? На улице холодно, согреетесь…
– Нет, спасибо. Я после ночного дежурства, хочется поскорее попасть домой, – призналась Люба.
– Понимаю. Очень жаль, вы приятный собеседник, могли бы с вами еще поговорить о море, к примеру… Ну, вот держите – это вам на память.
Белецкий протянул Любе листок, на котором только что рисовал. Это был карандашный набросок, и Люба без труда узнала себя. Она в восхищении подняла глаза на художника, а тот почему-то нахмурился.
– Спасибо… Это прекрасно… – Люба не могла найти слов. – Это мой первый в жизни портрет!
Попрощавшись с Белецким, Люба заспешила домой. Есть очень хотелось, еще и мороз щипал щеки и пробирался под пальто. Она бережно несла листок бумаги, иногда останавливаясь и рассматривая его. Это надо же, за какие-то двадцать минут разговора так вот запросто изобразить человека…
Вообще, Белецкий произвел на нее странное впечатление. Вроде бы и был он приятным и вежливым сегодня, но какая-то внутренняя сердитость или еще что-то ощущались в его тоне, в жестах. Люба решила, что на следующем же дежурстве она позвонит Маше и подробнее расспросит о его судьбе, уж очень ей было любопытно знать, что же случилось, что надломило так этого человека.
Пробегая мимо Дома культуры, она взглянула на афишу. Новый год был уже совсем рядом, и ей было интересно узнать, что же планирует Фирсов в этот раз.
«Карнавальная ночь» – прочла Люба, задержавшись у афиши.
– Люба! Люба, привет! – она обернулась на голос и увидела спешащего к ней… Олега.
– А… привет, – ответила она и повернулась, чтобы уйти.
– Люб, постой! – Олег схватил ее за руку. – Да погоди ты, я же просто спросить хочу. Ну… как вы там, как дед Иван? Я уезжал, ну и… как-то беспокойно было за вас. Все же не чужие.
– Спасибо за заботу, – Люба не вкладывала в свой голос ни сарказма, ни издевки, сейчас она стояла, глядя на бывшего мужа, и понимала – перед ней совершенно чужой ей человек, будто из далекого прошлого. – У нас все хорошо.
– А можно… можно я как-нибудь зайду к вам вечером? Я все вспоминаю, как мы с дедом в шахматы играли… Скучаю по тем временам.
– Олег, ты человек семейный, – сказала Люба. – У тебя жена, дети, ты сделал свой выбор. Для чего ходить к нам с дедом? Мы не хотим тебя видеть, у каждого из нас теперь своя жизнь. А представь, что твоя беременная жена узнает о таком? Каково ей будет?
– Люба, да я не могу с ними! – вскричал вдруг Олег с отчаянием. – От меня постоянно всем что-то нужно! То Лена, то мать со своими капризами! У меня нет сил ни на что уже, я скоро сойду с ума! И петь… Лена заставляет меня бросить ансамбль наш, а я там только от них и отдыхаю. Люб, ну мы же с тобой расстались по-хорошему, и я никогда не обижал тебя! По-дружески посоветуй, что мне делать?
Люба удивленно смотрела на Олега, который весь покрылся пятнами от волнения, и казалось, что он вот-вот заплачет.
– Что я могу тебе посоветовать? Таблеточек если только каких, успокоительных… А еще лучше – обследуйся, анализы сдай. Может, у тебя просто витаминов не хватает.
– Ты что, издеваешься?! – Олег побагровел. – Я к тебе по-хорошему, а ты…
– Да надоели вы мне уже с женой твоей! «По-хорошему» они! Да идите вы стороной уже, по-хорошему! Знаешь, как было хорошо, пока вас тут не было! – вспылила Люба и хотела было уйти.
Но вдруг из переулка выскочила Лена в наспех накинутом поверх домашнего халата пальто, с растрепанными волосами и в сбившейся набок шапке.
– Я так и знала! – закричала Лена, подбежав к мужу. – Я знала, что ни на какую репетицию ты не ходишь! Не бывает репетиций по выходным! Ты с ней шашни крутить в клуб ходишь! Все ясно! Я в понедельник в профсоюз пойду, напишу на тебя!
– А ты! – Лена повернулась к Любе. – Все никак его в покое не оставишь, ходишь хвостом за ним! Я и на тебя напишу, что ты семью с маленькими детьми разбиваешь! Конечно! Тебе-то что!
