Пуанта (СИ) - Тес Ария

— Знаешь, они ведь похожи на нас с Розой, только вот в чем загвоздка: моя Роза больше похожа на меня, а вот Изабелла на нее. Мягкая и…нежная.

Да. Она была такой…

Ли кивает, покручивая в пальцах сигарету, потом смотрит на меня и улыбается.

— Я в них и тебя вижу.

— Прекрати.

— Я так рада, что ты жива…

— Лилиана. Остановись. По-хорошему прошу…

— Я так по тебе скучала.

— Твою мать!

Жестким ударом сношу подсвечник и отхожу в сторону, злобно на нее поглядывая, но Ли не реагирует. Она все также смотрит на меня и улыбается.

— Нет…ты совсем не изменилась.

— Я здесь не для того, чтобы обсасывать эти ванильные сопли.

— Знаю.

— Тогда заткнись. Посидим молча, чтобы этот мудак успокоился, и чтобы я наконец смогла уехать к сыну. Остальное мне неинтересно.

— Он любит тебя, Амелия.

— Закрой рот.

— Я тогда соврала.

Нет! Она будто не слышит! Я буквально на волоске от того, чтобы ей не вдарить, и еле дышу, прилагая все возможные усилия, а она будто только этого и ждет, чтобы я сорвалась — продолжает.

— Я сказала, что у нас был секс для того, чтобы не пришлось объяснять, почему я хочу остаться с ними.

— Удобно.

— Это правда. Он не подпустил меня к себе, потому что…когда он узнал о том, что случилось, думаю, что с большим трудом мог сам дышать. Я его таким никогда не видела…

— А сейчас последует вопрос, как я могла, да?

Молчит. Я усмехаюсь, зло киваю, а потом все — сношусь. Резко поднимаю взгляд и выплевываю.

— Он сделал мне ребенка, которого обещал убить. Я выбрала своего сына. Жалею? Черта с два. Он единственное хорошее, что между нами было.

— Я тебя не обвиняю и, не поверишь, понимаю, но…Он бы не заставил тебя его убить. Он тебя любит, Амелия, как меня никогда не любил.

— Господи, какой сюр… Правда. Это просто бред!

— Я пытаюсь исправить то, что натворила. Разве это плохо?

— Повторять мне эту дешевую ложь — вот что плохо, — рычу, резко переведя на нее взгляд, — Что тебе за это обещали? Деньги? Тачку? Квартиру? Что?!

— Я не нуждаюсь в деньгах, Амелия.

— Ах ну да, ты же уже упакованная…

Ли ранят мои слова — вижу это, но затормозить не могу, и, когда она опускает взгляд в пол, делаю на нее шаг и горячо шепчу.

— Любит, говоришь?! Да как ты смеешь?! Снова толкаешь меня на амбразуру, да?! Если ты этого не сделаешь, он заставит Матвея тебя бросить?! О заднице своей печешься?!

— Амелия…все не так.

— Тогда какого хера ты говоришь мне все это?! — уже ору, не выдерживая напряжения, — Тебе легко судить! Твой муж тебя любит, а что у меня есть, а?! Одно дерьмо! Как обычно! Я просто хотела спокойной жизни, нормальных отношений, обычного сценария, а что получила?! У меня есть ребенок и меня заставили выйти замуж! Черт, да у меня даже свидания нормального никогда не было — и это любовь?!

Она снова смотрит на меня с таким…сожалением, от которого дрожь берет, и я выдыхаю, отстраняюсь от нее и издаю колючий, ядовитый смешок.

— Это все твоя вина. Ты испортила мне всю жизнь, Лилиана, потому что если бы ты не скакала по членам, он бы никогда не появился у меня на горизонте. У меня была бы карьера, о которой я мечтала с детства, нормальная семья, дом…А что по итогу? Я снова заложница, у которой нет выбора, не могу играть…после него я просто не могу, понимаешь? Каждый раз, когда сажусь за пианино чувствую себя голой, как на том чертовом видео. И я замужем. Забавно, да? Только вот не было никакого предложения, он за мной даже не ухаживал. Он просто пришел и взял, потому что зачем? Для чего размениваться на какие-то ухаживания, ради обычной, дешевой шлюхи, да?

Перевожу взгляд, потому что чувствую — на меня смотрят, но я даже рада, что он все слышал. Смотрю на Макса с ненавистью, которая, кажется, растет только вверх. Усмехаюсь, а потом расставляю руки в стороны, мол, что?! Хотел правды?! Хотел услышать?! Так кушай. И я непременно бы добавила еще пару жестких эпитетов, если бы мой телефон не завибрировал.

Опускаю глаза на экран — это сообщение от папы, от содержания которого я начинаю смеяться в голос, роняя жгучие слезы.

Когда ты уехала, я отправил Августа в другой конец города с твоей мамой, а сам решил проверить то, о чем ты так переживала. Передай своему сучонку, что у него больше нет дома в Палермо, а вместе с ним нет и пятнадцати наемников, которые пришли за моей дочерью.

— Она снова это сделала… — шепчу, прикрыв глаза и смотря в небо, когда слышу уже его голос.

— О чем ты? Кто тебе написал?

— Папа. Мне написал мой чокнутый папаша, — грубо отвечаю, резко повернувшись на Макса, — Который снова спас мне жизнь, когда как ты снова подверг ее опасности.

— Что…

Не понимает. Он правда не понимает и, наверно, на каком-то внутреннем уровне я не хочу говорить ему, но сейчас гнев и злость слишком сильно бьют в голову и, гораздо сильнее я хочу причинить ему боль, чем защитить от нее.

— Ты хотел знать про мои подозрения, да? Тебе было так интересно?! Кушай. Твоя чокнутая, на всю башку отбитая сестра, снова пыталась меня убить.

***

— Август не полетит с нами в одном самолете, — говорю отцу, сидя на переднем сидении машины, в которой мы с Максом и Матвеем едем в аэропорт, — Встретимся в Москве на посадочной полосе.

— Мне это не нравится.

— Защити моего сына, папа, а обо мне не переживай. Маловероятно, что она рискнет сделать что-то, если я буду с ним. Но на всякий случай…Август должен быть в стопроцентной безопасности.

— Арнольд забрал ее, и они в доме Марии.

— Их проверяют?

— Да.

— Лекс сильно психанул?

— Без понятия, и мне насрать, — рычит, я слегка прикрываю глаза и тихо усмехаюсь, потому что знаю — дальше последует ответ, — Алена избегает отвечать прямо, так что, наверно, сильно. Костя поехал туда.

— Хорошо…

— Не переживай, Амелия, Алена знала, что когда-нибудь ее ложь будет разбита.

— Она вряд ли хотела, чтобы он узнал так.

— Она сама приняла это решение, когда услышала об очередном покушении. Ты ей, как сестра.

— А он — ее любимый мужчина.

— Если он ее действительно любит, поймет.

— Ладно. Мы почти в аэропорту, созвонимся уже в Москве.

— Будь осторожна. Пушку не выпускай.

— Все будет хорошо.

Не знаю, так ли оно…Чем все это кончится — большой вопрос. Двое Александровских с того момента, как я обрисовала вкратце, не говорят от слова совсем. Матвей вызвался поехать сам, а Ли оставил дома — бережет ее нежные чувства, хотя, скорее всего, дело в том, что она снова беременна. Я в подробности не вдавалась, и мне плевать. (Совершенно точно)

Самолет нас уже ждет — еще бы! Сладкая Мариночка в большой заднице, и чтобы ее спасти, эти двое выбросят меня за борт. Наверно жаль, что не смогут: если со мной что-то случится, их сестре тут же пустят пулю в голову. Неплохая такая причина, держать лапы при себе.

Мы заходим на борт быстро и почти сразу взлетаем. Рассаживаемся, кто куда. Матвей впереди, я сзади, а Макс по середине. Никто не хочет разговаривать друг с другом, думаю, что каждый либо винит ближнего, либо просто старается действовать в рамках — жизни Марины ведь на самом деле под большим вопросом. Отец для них непредсказуем, но это даже хорошо. Я не хочу разговаривать, потому что не знаю, что сказать.

А приходится…

— С чего ты взяла, что это она?

Через час полета, наконец звучит «тот самый» вопрос. Макс не поворачивается, он напряженно сжимает стакан с виски, смотрит в окно, и голос его сейчас, точно бумага — такой же сухой. Молчу пару мгновений, ненависть то отступила, и мне снова не хочется причинять ему боль — такой вот глупый парадокс, но что уже прятаться? Смысла нет. Сказала «А» говори «Б».

— Потому что я тебе соврала. Тогда меня вез не незнакомец.

— Ты его знала?

— Видела мельком, но все началось задолго до той ночи. С сообщения.

— О чем ты?

Вздыхаю и пару мгновений снова медлю, потом встаю и подхожу к бару. Беру стакан, бутылку с виски, наливаю — мне нужна пауза и нужно немного выпить, чтобы найти в себе силы разбить его сердце. Я ведь знаю, что разобью…