Головная боль генерала Калугина, или Гусь и Ляля - Наталия Романова
И особенно волновало будущее маленькой Хабибы – крохи с выразительными глазками и пухлыми щёчками. Ужасно не хотелось для неё участи матери, тем более умершей от родов и отсутствия медицинской помощи второй жены Даххака.
– Детей Абдула Хуссайн забрал в свой дом, – сказал переводчик, выслушав речь Абдулы Хуссайна. – И Вахиду. Они – его семья. Его жена и он будут заботиться о Вахиде и детях, как это полагается традициями их народа. Башир и Хабиба обязательно получат образование и не будут ни в чём обделены. Вафа должна вернуться в родную семью, но никто не знает, где они, поэтому пока она в их доме, по истечению траура, – Ляля вздрогнула от того, что ещё не озвученный приговор считался решённым, – она сможет выйти замуж. Абдула Хуссайн не против, чтобы Вафа поехала работать в город, но, к сожалению, невестка малограмотная, она не сможет найти хорошую работу и обеспечивать себя, поэтому остаётся в его доме.
– Я могу передать подарок Хабибе? – поинтересовалась Ляля.
Кроха – тот лучик света, который освещал самый тёмный день в её жизни.
Абдула Хуссайн кивнул, Ляля впервые увидела улыбку на лице этого чрезмерно серьёзного человека с острым, как бритва, взглядом, когда смотрел прямо на человека. Она быстро сгребла все цветные карандаши, небольшой набор пастели, который лежал на дне сумки, немного подумав, сняла цепочку из стерлингового серебра с подвеской.
Абдула Хуссайн принял подарки, спрятал цепочку в нагрудный карман, кивнул, выражая благодарность. Ляля почувствовала, что вместе с цепочкой сняла с груди огромную тяжесть, которая давила подспудно, но нескончаемо.
Может быть, однажды ей повезёт. Она встретит подросшую Хабибу, которая вырастет в умную и красивую девушку, образованную и благополучную.
Выйдя на улицу, Ляля неожиданно столкнулась с Дудко.
– Здравствуйте, Сергей Максимович, – поприветствовала она полковника.
– Здравствуй, Валерия, – сдержанно улыбнулся тот. – Не могу сказать, что счастлив видеть, лучше бы вам, конечно, на родине заниматься гуманитарной помощью… но дело не моё.
– Лучше бы, только кто, если не мы, – развела руками Ляля, ничуть не обижаясь.
Действительно ведь – дома лучше.
– Понимаю, понимаю, – кивнул полковник. – Груз готов к отправлению, как я понимаю?
– Вы будете сопровождать?
– Позиции рядом с лагерем беженцев, – ответил Дудко, от чего сердце Ляли пустилось вскачь.
Дудко – командир Вити, караван отправится прямиком в лагерь, который совсем рядом с позициями… Воображение заиграло с неистовой силой, безумные планы один за другим стали рождаться, помимо воли Ляли, и как бы она не старалась заткнуть этот верещащий, требовательный голос – ничего не выходило. Ей необходимо было попасть на позиции. Всё равно каким путём, без разницы, что для этого придётся сделать.
– Понятно, – буркнула Ляля, стараясь скрыть свои мысли.
– Валерия, – Сергей Максимович строго посмотрел на Лялю. – Ты умная девушка, – выразительно приподнял он бровь. – Обойдёмся без глупостей.
– Обойдёмся, – вздохнула Ляля.
– И я спасибо тебе сказать должен, наслышан в штабе, чьими молитвами я на своём месте остался.
– Это я должна сказать спасибо, – спешно перебила Ляля. – Я и Слава. Спасибо вам!
– Пожалуйста, – ответил полковник Дудко, на том и разошлись.
Ляля поспешила на поиски Славы. В столовой сестры не нашла, зато наткнулась на десяток-другой мужских, оценивающих взглядов – время обеда. Вояки моментально увидели новое женское лицо, оценили и само лицо, и свои шансы на сладкое, очевидно – никакие.
В нескольких коридорах со стульями вдоль стен и парой столов тоже Славы не было, как и в кимбе, там был только распотрошённый рюкзак, будто сестра что-то спешно доставала с самого дна.
Славка обнаружилась в комнате отдыха, строчила в блокнот, расспрашивая какого-то парнишку, сидевшего, как на экзамене у строгого преподавателя.
– Спасибо огромное, Сергей, – сказала она, увидев Лялю, и отпустила интервьюируемого.
– Ага, – подпрыгнул боец и рванул прочь.
Слава глянула на Лялю, медленно обвела взглядом с головы до ног, наклонила голову вбок, спросила:
– Что случилось, Ляль? Ты такая взбудораженная…
– Слушай, – Ляля плюхнулась на стул напротив Славы, на котором несколько секунд назад сидел незнакомый ей Сергей. – Я встретила Дудко. Сергея Максимовича, – пояснила она, будто сестра, отличающаяся отличной памятью, могла забыть. – Он забирает гуманитарку и везёт в лагерь беженцев в… – назвала местность.
– И что? – нахмурилась Слава.
– И то, что они сейчас на позициях рядом, а это, как я посмотрела на карте, всего-то в нескольких часах отсюда.
– И что? – повторила Слава свой вопрос, будто не понимала. Зараза вредная!
– А то, что там Витя! И сейчас тихо, действительно тихо, ближайший лагерь боевиков больше чем в сотне километров отсюда. Понятно, это не расстояние, но сейчас они не суются, боятся.
– Ты собралась пробраться на позиции? – нагнулась и шёпотом переспросила Слава. – Отец тебя убьёт, майор тебя убьёт, а потом Гусь тебя убьёт, – последнее она сказала с заметной ухмылкой. – Как ты собралась это провернуть?
– Не знаю, – пожала плечами Ляля. – Подкуплю Абдулу Хуссайна, договорюсь с Дудко, с начальником базы, переоденусь в мужчину и тайно заберусь в один из сопровождающих джипов…
– В мужчину? – переспросила Слава, давя изо всех сил улыбку.
– В мужчину, – кивнула Ляля.
Вот такой уродился у мамы с папой сын – полтора метра в прыжке, с миловидным личиком и без кадыка. Подумаешь! Человечество и не такие чудеса видало!
– План – говно, – заявила Слава. – Я не хочу в нем участвовать, я брезгую! – с выражением повторила слова, ставшие интернет-мемом.
– Слав, я не шучу! – почти заплакала Ляля.
– Славка права, – раздался за спиной голос, отправивший миллиард счастливых мурашек по телу, взорвавший фейерверк в глазах, заставляя перестать дышать от неописуемого никакими словами счастья. – План – говно, Лялька!
– Витя! – подпрыгнула Ляля со стула.
Бросилась на шею человека, которого любила сильнее всех на свете. По которому скучала сильнее всех, который и был её светом.
Витя долго кружил её, крепко прижимая к себе, пока не впился беспардонным поцелуем в губы, не смущаясь Славки и наблюдавшим за мизансценой Вячеславом Павловичем с отрешённым лицом.
– Что ты здесь делаешь? – отдышавшись, выдохнула совершенно ошалевшая от счастья Ляля, всё ещё цепляясь за Витю, не смея оторваться от него.
Отойдёт на миллиметр, и он исчезнет, как мираж. Ведь кругом пустыня, вдруг Виктор Бисаров здесь и сейчас – плод её воображения? Оптический обман, и тактильный заодно.
– Цветы тебе привёз, Лялька, не мог же я жениться на тебе без цветов?
– Какие цветы? – нахмурилась та в ответ.
– Да вот же, – Витя протянул букет белых роз.
Свежих! Что выглядело самым
