Янтарные бусы - Алёна Берндт
Вечером Люба уже собралась идти домой, немного задержавшись у темного окна. На улице шел мелкий дождик, было промозгло и сыро. Взяв зонтик, Любы вышла на крыльцо больницы и оглядела родное свое Богородское. Раскинувшись к реке, сверкало огоньками село, тут и там над крышами поднимался от печных труб сизый дымок, и даже в дождливом мареве от этой картины веяло уютом. Люба вздохнула, сейчас она по-быстрому забежит в магазин, купит что-нибудь к чаю и вскоре окажется дома, где дед Иван уже натопил печку и что-то кашеварит к ужину… а Мурка и озорная Фенька, оставленная из всех четверых котят дома, сидят на припечке и греют шубки в ожидании какого-нибудь угощения от хозяина.
Сергей обещал сегодня обязательно зайти вечером, чтобы попрощаться перед отъездом, и Люба думала, что нужно купить шоколадные вафли, если они есть в магазине… Сергей любит шоколадные вафли.
– Здравствуй, Красавина! – Люба не заметила, как, погруженная в свои думы, она уже подошла к магазину, и прямо перед ней возникла фигура Лены.
– Привет, Головина, – в тон Лене ответила Люба и хотела было уже пройти мимо, но Лена удержала ее, взяв за рукав.
– Постой, Люб. Не злись, я поговорить с тобой хочу по-человечески. И кстати, я уже не Головина, а Смирнова.
– Ну что ж, поздравляю! – ответила Люба. – А вот я, наоборот, уже не Смирнова, после развода вернула свою фамилию. Так о чем ты поговорить хочешь, я немного спешу.
– Слушай… я все понимаю, что мы с тобой подругами не были и не будем, так уж получилось. Никто тут не виноват, жизнь – такая штука, всякое случается. Но раз уж так получилось, что нам всем придется жить здесь, чуть ли не на соседних улицах… Давай договоримся хотя бы соблюдать приличия! Мне не трудно и не противно поздороваться с тобой при встрече, думаю, это нормально… Чтобы люди не ждали от нас мордобоя и скандала, давай как-то наладим приемлемую для всех жизнь. Что скажешь?
– Ну, я не могу сказать того же, что мне не противно. Не я же с твоим мужем тайный роман крутила, а наоборот… Я бы предпочла вообще не встречаться и надеялась, что вы уехали жить в город или в район, куда вы там собирались.
– Не может Олег в городе, у него здесь работа и ансамбль этот… чтоб его! Как ты вообще это терпела, его же постоянно дома нет! – выпалила Лена, которой, видимо, было совсем не с кем поделиться наболевшим. – А насчет тайного романа… ты же понимаешь, что все дело в ребенке…
– Понимаю, – Люба пристально посмотрела Лене в глаза, и та быстро отвела взгляд. – Что сказать? Не стану я с тобой здороваться, Лена. Не хочу лицемерить. Ты сама, как хочешь, а я просто мимо буду проходить, будто тебя и не знаю. И Олега тоже.
– Ну, пусть так, – ответила Лена. – Все равно худой мир лучше доброй ссоры, а мне сейчас вредно нервничать, я в положении. Хотя я считала, что ты баба умная, поймешь, что так всем будет лучше.
– Кому это – всем? вам с мужем? Так, а я-то тут при чем? Я должна вашу нечистую совесть облегчить и при встрече дружески раскланиваться? Нет уж, спасибо. А положение твое… от моего приветствия или неприветствия ничего с ним не сделается!
Не прощаясь, Люба прошла мимо новой жены своего бывшего мужа и вошла в магазин. Что ж за день-то сегодня такой… И даже вафель шоколадных в магазине не оказалось!
Вернувшись наконец домой, Люба устало опустилась на стоявший у двери табурет. Ноги промокли, дождь зарядил сильнее, и она еле дошла до дома по раскисшей дороге.
– Дедуль, не знаю, как Сергей Николаевич по такой дороге до нас дойдет, там такая непогодь! – сказала Люба. – Дождь еще такой противный.
– Да я уж и сам смотрю, промокнет, лучше б у себя тогда остался. А ты давай-ка переодевайся в сухое, а не то простуду схватишь.
Домашнее тепло и сухая одежда, а еще тихое мурчание под боком ласковой Феньки согрели Любино сердечко, отодвинули все, что огорчило ее сегодня. Люба сидела в старом кресле, где так любила сидеть ее бабушка с клубочком пряжи и спицами, Фенька устроилась на подлокотнике и тоже, как и Люба, смотрела в дождливую темноту за окном.
– Хозяева! Доброго вам вечера! – раздался у двери голос Сергея. – Принимаете сегодня гостей?
– Сергей Николаевич, гость дорогой, уж тебе мы завсегда рады! Как же ты в такой дождь добрался? Поди, промок до нитки? – Иван Савельевич обрадовался гостю не меньше Любы.
– Нет, мне Агафоныч свою старую плащ-палатку дал напрокат и сапоги резиновые, правда сорок последнего растоптанного размера, но все равно лучше, чем в ботинках по лужам хлюпать!
После ужина и приятной беседы Сергей уходить не торопился. Они с Любой сидели за столом в комнате, дед Иван пошел проверить курятник, сославшись на неведомого вора, повадившегося душить цыплят…
– Любаш, я с тобой поговорить хотел про тот случай в Калиновке, – осторожно начал Сергей. – Эта Смирнова… я так думаю, женщина она стервозная и настырная, и вероятно, козни тебе строить не перестанет. Что скажешь, если я поговорю кое с кем, попробуем тебя перевести или в райцентр, или еще лучше – в город? У нас нехватка кадров, возьмут с удовольствием! От нашей городской еще и общежитие дают. Что думаешь?
– Да я давно уже по этому поводу ничего не думаю. Все давно решила. Куда мне ехать? На кого деда оставлять, он один тут зачахнет совсем. Здесь мой дом, забота моя и долг. Да я и сама никуда не хочу, не смогу я там спокойно работать и жить, зная, что дед здесь один. А козни… Да Бог с ней, со Смирновой этой, и со всем ее семейством. Сколько веревочке не виться, а конец все равно будет. Так и здесь, когда-то и она доиграется.
– Понял я тебя. Жаль, конечно. Думал… Ну а что, разрешишь мне хоть иногда в гости приезжать? Меня вот Иван Савельевич обещал на зимнюю рыбалку сводить…
– Мы тебе всегда рады, – Люба тепло улыбнулась. – Приезжай, как захочешь.
Поздно вечером Люба стояла на крылечке, закутавшись в куртку, и смотрела, как исчезает за пеленой дождя в размытом свете фонарей одинокая фигура в старой плащ-палатке, которую сто
