Семья для чемпиона - Алекс Коваль
– Значит, в моем возрасте это делают назло мужу. Или на радость. Смотря какие части тела оголять.
– Знаешь, радости мне будет мало, если ты свалишься с температурой, наматывая сопли на кулак.
– И что? Бросишь меня? Больную и немощную?
– Вы ведь не забыли, что в машине не одни, да? – вклинивается мордашкой между сидений Димка. – Здоро́во, Яр!
– Привет, малой, – отбивает ему пять кулаком Ярослав. – Марта, рад наконец-то лицезреть своего союзника. Прекрасно выглядишь.
– Привет, Ярослав! Спасибо, ты тоже ничего, – слышу по голосу, как ехидно улыбается сестренка. – Знаешь, Рель, – похлопывает меня по плечу, слишком громким доверительным шепотом сообщая на весь салон: – Если ты вдруг реально соберешься разводиться, ты мне маякни. Уж я-то на своем месте такой редкий экземпляр точно не упущу.
Я охаю и, крутанувшись, щиплю болтливую мелкую за коленку:
– Он старше тебя почти на десять лет! Имей совесть!
– Ну и что? Мне подходит. Возраст – оно ведь не главное.
Ярослав, посмеиваясь, тянется к ремню безопасности и пристегивает меня, затыкая противный писк системы. Говорит:
– Боюсь, Марта, тут без вариантов. Даже если Птичка соберется со мной развестись, я не уверен, что захочу дать ей этот развод.
– Вот! Вот, Рель, я же говорю! Настоящий мужик. И кто вас свел? Я!
– У-у, – тяну, – правильно мама говорит, ты у нас в семье самое главное «якало».
– Да ладно вам, девчонки. Все купили? Едем домой?
– Все, – говорит Дима. – И даже больше. Ма сегодня вошла во вкус.
– Просто тебя лишний раз по магазинам не вытащить, – парирую я. – Яр, Марту закинем к нам с Димкой на квартиру? – спрашиваю, расстегивая куртку.
– Конечно, – кивает, выруливая с парковки. – Как скажешь, – устроив локоть на подлокотнике, умело ведет машину одной рукой. Ловко лавируя на дороге, даже несмотря на то, какая на ней каша из подтаявшего, усыпанного реагентами снега.
Нам редко доводится ездить вместе. Все-таки у меня есть свой транспорт. У Ярослава свой. И буднично-трудовая жизнь тоже у каждого своя. Но сегодня я могу вдоволь налюбоваться Ремизовым за рулем. И знаете, я как-то читала забавную статейку в женском журнале. В ней говорилось, что по тому, как мужчина водит машину, можно понять, какой он любовник. Не знаю, почему я вспоминаю об этом именно сейчас, но точно вам говорю – не всегда в таких журналах врут.
Яр – очень уверенный и спокойный водитель. Никакой суеты. Ноль паники. Он четко знает, что будет делать в следующую секунду. Сосредоточенный, внимательный. Красивый, зараза! И рулит он ужасно возбуждающе!
Эти его движения ладони, поглаживающие кожаную оплетку на руле, когда он поворачивает…
Крепкие запястья с часами…
Длинные пальцы с обручальным кольцом на безымянном…
Пальцы, которые умеют творить космически приятные вещи…
Я прикусываю губу. Закидываю ногу на ногу. В какой-то момент, засмотревшись на профиль Яра, не сразу соображаю, что он тянется ко мне свободной рукой. Сцепляя пальцы в замок, удобно устраивает наши ладони у меня на бедре. Машинально поглаживает подушечкой большого пальца запястье, заставляя мое бедное сердечко биться во сто крат чаще. Оно вообще у меня в последнее время имеет склонность к тахикардии, которая стараниями Ремизова скоро перерастет в хроническую.
– Они постоянно так делают, – слышу хмык Димки на заднем сиденье.
Яр бросает взгляд в зеркало заднего вида, а я оглядываюсь:
– Это как так?
– Вот так, очевидно, – улыбается во все тридцать два зуба Мартышка и кивает на наши сцепленные с Ярославом ладони.
Я машинально сжимаю пальцы мужчины сильнее:
– Неправда.
– Правда-правда, – сдает нас с потрохами Димка, кивая Марте. – То за ручки держатся, то в щечку чмокаются, то смотрят друг на друга и глупо улыбаются. А тискаются так вообще постоянно! Я все-е-е вижу.
Яр хмыкает.
Я фыркаю:
– Да нет же! Яр, скажи же, что нет.
– Вообще-то… да, Птичка.
– Это что, мужская солидарность?
– Голые факты. А что, это разве проблема?
– Просто вы этого уже не замечаете, – скалится довольный сын, – но я-то секу, ма.
Не замечаем?
Я задумываюсь. Неужели и правда мы с Яром постоянно друг друга… как там Димка сказал? Тискаем? Прокручиваю в голове вчерашний день. И позавчерашний. И позапозавчерашний. И еще несколько дней до. Проклятье! Как так? Похоже, сын прав, а мы с Ремизовым просто перестали эти тактильные мелочи замечать и контролировать. Ну или я… я не замечаю. Потому что, судя по довольной улыбке водителя, Ярослав как раз тоже все сечет.
Когда мы притормаживаем на светофоре, я щиплю его за запястье. Не больно, но ощутимо, чтобы привлечь его внимание.
Яр оглядывается.
Я бурчу:
– Мог бы меня предупредить.
– О чем? О том, что нам комфортно друг друга тискать? Так я думал, ты и сама это понимаешь, Птичка.
Не задумывалась. Честно. А теперь вот загрузилась, потому что одно дело – заниматься сексом и расходиться по своим спальням, и совсем другое – быть в постоянном тесном физическом контакте. Как влюбленные, блин, голубки! Это плохо. Очень-очень плохо…
Глава 28
Аврелия
– Слушай, ма, а что такое амбивалентность?
Мы с сыном не так давно зашли домой. Ярослав, как и обещал, отогнал мою машину в автосервис и пока еще не вернулся.
– Слово какое-то зашкварное.
Я перекладываю овощи с разделочной доски в миску и оглядываюсь. Димка сидит за кухонным островком, уткнувшись носом в ноутбук. Рядом раскрытая тетрадь, а в руках ручка, колпачок которой мое чадо задумчиво грызет.
– Дим.
– А? – вскидывает взгляд ребенок.
Я киваю.
Димка чертыхается:
– Блин, оно само, честно. Так что это? Ты знаешь или мне спросить у «Алисы»?
– Смотря в контексте чего. Если простыми словами – то это что-то неоднозначное. Если применительно к характеру человека, то двойственное отношение этого человека к одной и той же ситуации или объекту.
– Типа люблю и ненавижу, ненавижу и люблю одновременно?
– Ага, типа того, – посмеиваюсь, вытирая руки о кухонное полотенце.
– Тогда не варик, слишком замудрено для седьмого класса. Пожалуй, удалю.
– Откуда? Зачем вообще тебе это? – хмурюсь, заглядывая Димке через плечо на открытую вкладку браузера. – Дима, ты списываешь, что ли? Что это? Сочинение по литературе? Маленький мошенник! А своим умом?
– А свой ум не переварил летом эту нудятину.
– Ты же клялся мне, что перечитал все книги из списка литературы.
– Я и перечитал! – вспыхивает. – Правда, некоторые в кратком пересказе. А если еще честнее, то почти все.
– Дмитрий, – открываю и закрываю рот, не находя культурных слов возмущения. – Как ты вообще до такого додумался? Ты же всегда все по-честному делал!
– Мартышка подсказала…
– Ох! – рычу. – Ох
