Брак по расчету - Кингсли Фелиция

– Это мои мама и папа! Это они!

И я выбегаю из комнаты.

Ланс распахивает двери, пропуская меня, и прямо перед ступеньками из белого мрамора останавливается минивэн, выпустив огромный клуб черного дыма.

Задняя дверь открывается, и выходит моя мама, закутанная в лиловое сари.

– Мама! – Я бегу к ней, бросаюсь в объятия, и меня тут же окутывает облако ее волос и аромата пачули.

– Раз уж мы теперь без постоянного обиталища, решили заехать к вам в гости!

К нам подходит папа и обнимает нас обеих.

– Тут куча места! Мы могли бы разбить лагерь где-нибудь, никого не беспокоя!

– О, ну что за ерунда, в этом поместье сотни пустых комнат! Будет замечательно, если вы останетесь. Добрый день, мистер и миссис Пирс! – Эшфорд появляется в дверном проеме, засунув руки в карманы, и вид у него как у самого спокойного в мире человека. – Вы проезжали мимо и решили заглянуть?

– Так как из-за форс-мажорных обстоятельств наш старый дом превратился в развалины, мы подумали, что это отличная возможность снова начать путешествовать, и почему бы не начать отсюда, заехать поздороваться с нашей маленькой девочкой! – весело объявляет мама.

– Замечательная идея, – соглашается Эшфорд.

– О, но мы не хотели бы задерживать вас слишком надолго! Кто знает, какие места вы уже запланировали! – вмешивается выглянувшая из-за двери Дельфина.

– Ну, я… я думала… – бормочу я, не зная, что сказать.

– Моя мать имела в виду, что она очень рада видеть вас снова и хотела бы пригласить вас остаться до тех пор, пока вы сами не решите уехать. Чувствуйте себя в Денби-холле как дома.

– Эшфорд, ты рехнулся? – сквозь зубы выдавливает Дельфина.

Спокойствие Эшфорда приводит меня в замешательство; я думала, что мне придется биться с ним до последней капли крови, защищая свое право побыть с родителями.

– Ты серьезно? – растерянно спрашиваю я.

– Они мои родственники, я не могу отказать им, тем более когда они приехали навестить мою жену, – все с тем же спокойствием сообщает Эшфорд. – Ланс покажет им комнаты. В галерее западного крыла есть прекрасные отдельные покои с окнами на озеро.

Понятно, он себе не изменяет: из его великодушного приглашения я понимаю, что да, мои родители могут остаться, но, сосланные как можно дальше от всех, кто может их увидеть, услышать или наткнуться на них.

– Эшфорд, ты просто чудо! – щебечет моя мама, заходя в дом и приветствуя Дельфину: – Намасте́!

Папа приветствует мою свекровь кивком головы, насвистывая песню Satisfaction «Роллинг стоунз».

– Маргарет! – рявкает Дельфина. – Нюхательную соль!

40

Эшфорд

Я знал, что это лишь вопрос нескольких минут, прежде чем моя мать выплеснет на меня всю свою желчь.

Она бросается за мной и ныряет в мою комнату: я всего лишь на миг опоздал и не успел запереть дверь.

– Ты свихнулся? Не думаешь же ты, что я собираюсь пустить пожить этих психов?

Я не обращаю на нее внимания, глядя в зеркало и поправляя узел галстука:

– Да.

– Да? Ты знаешь, кто ты? Чью фамилию носишь? Это Денби-холл, один из старейших домов Англии!

– И мы откроем двери этой старейшей усадьбы точно так же, как они открыли нам двери своего дома.

Моя мать качает головой, погрузившись в свои мысли:

– Нет. Это решение – всего лишь нелепая прихоть, и сейчас ты пойдешь и скажешь им, что это было просто недоразумение…

– Не собираюсь делать ничего подобного.

Давайте проясним: это не очередной удар ниже пояса, чтобы побесить мою мать чисто ради собственного удовольствия и посмотреть, как она выходит из себя.

Джемма чувствует себя одинокой и отрезанной от мира, на расстоянии световых лет от Вселенной, в которой всегда жила, и она имеет право видеть рядом людей, которых любит, а я в их число не вхожу.

Я должен проявить смирение, а также сделать шаг навстречу: я признаю ее усилия и свои ошибки и то, что это она делает все возможное, а не я. И помочь ее родителям – самое меньшее, что я могу сделать.

У меня много недостатков, но неблагодарности среди них нет. Это уже не вопрос денег, а моральный долг.

И я хочу показать ей, что я совсем не такой, каким Картер Уиллоуби мог меня описать, потому что если он и говорил обо мне, то, конечно, так, чтобы извлечь выгоду.

– Я тебя больше не узнаю, куда делся мой сын? Сначала женишься на девчонке без прошлого и будущего! Потом встречаешь с распростертыми объятиями каких-то каторжников…

Я крепко хватаю маму за руку, которой она нервно размахивает.

– Это честные и добрые люди. Да, они отличаются от привычных нам, но они не ищут выгоды любыми средствами – чего я не могу сказать о тебе. Когда ты в последний раз делала что-то искренне и импульсивно, а не после долгих расчетов, мама?

– Я… я…

– Говоришь, что не узнаешь меня, а знала ли ты меня вообще? Меня вырастила армия нянь, потом меня бросали из одной школы-интерната в другую, пока я не вырос и не смог посещать ужины как положено, без истерик и сюрпризов вроде рвоты в бальной зале.

– Теперь ты обвиняешь меня в том, чего я не заслуживаю.

– Тогда кто же виноват?

– Тебя все это никогда не беспокоило.

– А ты хотя бы раз спросила, что я чувствую? – спрашиваю я, ощутимо разозлившись.

– Я…

– Нет, – отрезаю я и поворачиваюсь к выходу.

– Мы еще не закончили.

– У меня заседание парламента, на которое я уже опаздываю, так что да, мы закончили.

И, уже выходя из комнаты, я слышу, как она бормочет:

– Если бы ты женился на Порции, ничего этого бы не случилось.

Заглядываю в комнату, чтобы ответить:

– Раз тебе так нравится Порция, почему бы тебе самой на ней не жениться?

41

Джемма

Тяжелый день. Денби-холл заполняется ящиками с платьями от почтенных матрон для благотворительного показа мод, и так как организовывать его должна я, то мне придется их еще и разбирать.

Мы с мамой осторожно погружаемся в море тканей.

– Я будто упала в шкаф твоей бабушки Катрионы, – замечает она, разворачивая платья.

– Что это за фигня? Чехол для дивана? – в ужасе спрашиваю я, раскатывая длинный кусок парчовой ткани.

– Думаю, это плащ-накидка на плечи.

– Чтобы что? – Сложно представить в этом что-то кроме чехла для дивана.

– У твоей бабушки был такой же, она надевала его поверх платья, как мантилью.

Я поднимаю тяжелую, расшитую жемчужинами ткань:

– О, мам, смотри! Навес для вашего минивэна!

– Это невероятное платье от кутюр, которое Шанталь Кройдон надела на крещение принца Чарльза! – раздается позади ледяной голос Дельфины. – Ты должна выбрать из всех этих вещей лучшие для показа!

– Моя мама как раз мне в этом помогает…

Дельфина поднимает руку, точно хочет меня остановить:

– Позволь заметить, боюсь, она не самый подходящий человек. – Потом поворачивается к моей матери: – Без обид, Карли.

– Не думаю, что тут нужен диплом, – возражаю я.

– А зачатки хорошего вкуса – нужны. Кроме того, тебе нужна схема, потому что твои модели – владелицы этих платьев, и ты должна знать, что подчеркнет их достоинства!

Мы с мамой откидываемся на спинку дивана, сдаваясь перед наглостью Дельфины.

– У леди Мэллори специфический цвет кожи, поэтому избегай оттенков зеленого. Леди Сибилл очень высокая, поэтому к ее образу высокие каблуки не добавляй. Антония за последние месяцы набрала пару килограммов, поэтому я бы ее одежду не рассматривала, а у Марджори легкий тик, поэтому тебе надо внимательно подобрать музыку, под которую она пройдет по подиуму, иначе она будет выбиваться из ритма. Кажется, у меня есть фото с показов прошлых лет в кабинете, тебе надо их посмотреть!

– Нет, спасибо, думаю, я прекрасно справлюсь и без них, – говорю я, качая головой.

– Это было не предложение. – Она щелкает пальцами. – Вставай и иди за мной!

Поднимаю руки, показывая, что сдаюсь, бросаю отчаянный взгляд на маму и выхожу.