Брак по расчету - Кингсли Фелиция
Никогда бы не подумал, даже в самом отдаленном уголке сознания, что снова приеду сюда, но то, что я стою перед полуразвалившимся зданием, где жила Джемма, доказывает обратное.
Звоню в домофон, но потом вспоминаю, что он не работает.
Пирсы вообще дома? Кто же их знает!
Не знаю, удача или неудача сейчас на моей стороне, но, как только я поворачиваюсь к двери спиной, оттуда выходит один из их странных соседей. Вхожу и поднимаюсь по лестнице, перешагивая через три ступени, пока не оказываюсь у квартиры родителей Джеммы.
Лестничная площадка пропитана запахом благовоний и чего-то еще, а изнутри доносится потрескивающий звук граммофона.
Я громко стучу:
– Мистер и миссис Пирс! Это Эшфорд, муж Джеммы.
– Иду! – кричит изнутри женский голос.
Господи, пожалуйста, пусть они будут одеты.
– Эшфорд! Какой сюрприз! Мой гороскоп майя ни о каких гостях не предупреждал! – приветствует меня моя теща – одетая.
– Они предупреждали о конце света в две тысячи двенадцатом, и мы до сих пор его ждем. Я бы этим майя не очень доверял, – отвечаю я.
– Ну же, не стой на пороге, входи. Располагайся.
– Я постою.
– Могу предложить тебе чашечку травяного чая?
– Нет-нет, я в порядке, спасибо.
– Пойдем, от чая всегда лучше. Очищает душу.
Надеюсь, это не эвфемизм для слабительного.
– Только глоточек.
– Джемма не с тобой?
– Нет, признаться, сегодня утром она была очень расстроена. Она рассказала мне о вашей проблеме, и я приехал ее с вами обсудить. Вашего мужа нет?
– Как нет? Вернулся с радио недавно. Он наверху, поливает фикусы. Я его позову. – Карли высовывается из окна и кричит:
– ВА-А-А-АНС! СПУСКАЙСЯ! ПРИЕХАЛ ЭШФОРД!
Ванс вскоре входит в комнату с еще капающей лейкой в руке.
– Эшфорд! Рад снова тебя видеть! Составишь нам компанию за ужином?
– У меня позже еще дела. Я приехал поговорить с вами о проблеме, которая очень беспокоит Джемму. – Я пытаюсь четко выстроить речь, но музыка практически заглушает мои слова. – И хотя All Along The Watchtower одна из моих любимых песен, а сам Джими Хендрикс бессмертен, я был бы благодарен, если бы мы могли убавить звук до фоновой музыки.
Ванс кивает и поднимает патефонную иголку.
– Спасибо. Буду краток: сегодня утром Джемма мне сообщила, что хозяин дома продал его и что покупатель прислал вам письмо о выселении. Она ваша дочь и беспокоится о вас и, конечно, хочет знать, какие у вас планы, как можно вам помочь.
Впервые я вижу, как мрачнеют веселые лица Пирсов.
Ванс откашливается, но голос у него все еще нерешительный:
– Ну, мы не можем сказать, что это было так уж неожиданно, хотя в душе мы надеялись, что ничем конкретным разговоры не закончатся. Часто говорят всякое такое, что потом так и остается пустыми словами.
– Аренда была по очень подходящей цене, – добавляет моя теща.
– И какой крайний срок, когда вам нужно уехать?
– В течение недели.
– Недели? Это же абсурд! – возмущаюсь я.
– Договор закончился еще месяц назад, хозяин дома его не продлил. Все говорил, что у него нет времени, но что он обязательно скоро принесет нам на подпись новый. А вместо этого пришло письмо о выселении. Технически мы уже две недели живем здесь незаконно.
– И что вы планируете делать?
Ванс и Карли обмениваются заговорщицки-успокаивающими взглядами, от которых у меня почти екает сердце. Я сказал «почти».
– Как-нибудь справимся.
– Мы всегда справлялись, у нас есть наш фургончик…
– О-о-о, ну фургончик – это не план, – вырывается у меня. Их слова меня расстроили. – Скитаться в стареньком «Фольксваген-Калифорния» – занятие для выпускников. А вам уже шестьдесят лет, у вас свои потребности – это просто смешно, давайте посмотрим правде в лицо. Джемма хочет знать, что вы в безопасности, а не разъезжаете где-то по пустошам в минивэне тысяча девятьсот семьдесят второго года.
– Как-нибудь уладим все. Джемма не должна за нас беспокоиться!
Их заверения кажутся мне безумными.
– Если не ваша дочь, то кто же должен беспокоиться? Она хочет вам помочь и может это сделать!
– Но что мы будем за родители? Просить денег у собственной дочери, потому что у нас больше нет дома? Это мы должны вытаскивать ее из неприятностей, а не наоборот! – ворчит Карли.
– Отлично. Решение у меня есть, и помощи у Джеммы вам просить не придется: вы устроитесь в Денби-холле. Усадьба огромная, в ней может разместиться целый легион, а вы будете жить рядом с дочерью.
Они сконфуженно смотрят на меня.
– Эшфорд, едва ли это уместно, правда.
– Уместно. Я хозяин этого дома, Джемма – моя жена, и поэтому я имею полное право предложить вам это. Джемма будет рада знать, что вы в безопасности, и счастлива, что вы рядом. Лично я искренне считаю, что дети не должны просыпаться утром и тревожиться, где же их родители и все ли с ними хорошо. И я не уйду, пока вы не согласитесь.
– Это не простое решение, – колеблется Ванс.
– Джемме вовсе не обязательно знать об этой нашей встрече. Приезжайте в Денби проведать ее, будто просто по дороге. А я как можно естественнее приглашу вас остаться погостить в отдельных покоях, где вас никто не будет беспокоить. И, между нами, оставайтесь, сколько хотите. – Я протягиваю им руку. – Договорились?
Ванс, помедлив секунду, пожимает ее:
– Спасибо, Эшфорд. Мы этого не забудем.
– Соберите все вещи. Я пришлю кого-нибудь за ними.
– О, у нас вещей немного. Мы решили отдать на благотворительность все, что не влезет в фургон.
– Кроме пластинок, – добавляет Ванс.
– Отлично. Жду вас в Денби вместе с пластинками.
39
Джемма
Мы все собрались на послеполуденный чай, прямо как настоящие друзья.
Не понимаю, зачем с кухни присылают тонны еды, которую нельзя есть!
Серьезно! Передо мной накрытый стол, и уставлен он всевозможными вкусностями: сэндвичи, канапе, разрезанные пироги, пирожные, трубочки, бриоши, и никто не может их взять.
Как-то я протянула руку к кексу, а Дельфина на меня чуть ли не собак спустила.
На еду смотрят, она для красоты или, как говорит она, «на случай, если придут гости».
Понимаете, тут же целые толпы приходят и уходят, в этом морге Денби-холле.
Сегодня, однако, роскошный стол меня не привлекает. С тех пор, как родители получили письмо о выселении, у меня пропал аппетит.
Когда мы в последний раз общались по телефону, они сказали: «Мы справимся, не беспокойся», и тут же попрощались, но, конечно, я все равно беспокоюсь.
– Ты уже двадцать минут мешаешь чай. Тебе не нравится? – спрашивает Эшфорд.
Я встряхиваюсь, приходя в себя.
– Нет, отличный чай… только…
– Не хочешь? Попросить принести что-то другое? – предлагает он.
– Все хорошо. Спасибо.
Дельфина вдруг со стуком ставит чашку на тарелку и взволнованно восклицает:
– Что это? – Она поднимает указательный палец вверх, указывая неизвестно куда.
– Что такое, мама?
– Этот глухой гул. Вы не слышите?
Мы напрягаем слух, потворствуя первым признакам старческого атеросклероза.
– Это снаружи! Откуда-то с подъездной дорожки.
На самом деле и я теперь слышу, как фыркает глушитель. И скрипит сцепление при каждом переключении передачи.
– Что это за чертовщина? – в ужасе спрашивает Дельфина, выглядывая в эркер.
Заинтригованная, я присоединяюсь к вставшей у подоконника свекрови.
– Этот сарай, похожий на почтовый вагон, едет прямо к нам! – указывает она.
Дельфина начинает настойчиво звонить, созывая слуг, – какой же раздражающий звук.
Появляется, как всегда невозмутимый, Ланс.
– Ланс, собери всех! Забаррикадируйте окна и двери, вызовите охрану! Едут цыгане! – Лицо Дельфины застыло в маске ужаса.
При этом сарай на колесах – всего лишь старый минивэн «Калифорния» дынного цвета, и принадлежит он моим родителям. Я уже отсюда вижу тибетский ловец снов, свисающий с панорамного зеркала в салоне.
