Трюк - Иден Финли
— Можешь оставаться со мной, сколько хочешь, — предлагаю я. — А домой я не приезжал не по своей воле. Мать с отцом открыто заявили, чтобы я не утруждался. Но я не в обиде. Обратно я не рвался практически так же сильно, как они не хотели меня видеть. Боялись, что собью тебя с пути истинного. И, кажется, были правы.
Джетро фыркает.
— Ага. Ты полностью обратил меня в гейство, бро. Надо присматривать за Уэйдом. Могу поспорить, он от нас обоих нахватался голубых вшей.
Мне не следовало бы смеяться. Такие придурки, как мои родители, скорее всего, свято в это верят.
— Если им и стоит беспокоиться, то за Ферн. Она та еще мужланка для четырнадцатилетки. Да еще к тому же играет в софтбол.
— Мыслишь стереотипно, Джей-Джей.
Он упирается коленями в спинку моего сиденья.
— Не называй меня так, клочок туалетной бумаги.
— Извини, Джетро.
Джет отвешивает мне подзатыльник, и я смеюсь.
— Слава богу, я единственный ребенок, — бормочет Ноа.
— Как бы мне хотелось, чтобы ты свозил Ноа домой к родителям, — говорит Джетро. — Все бы отдал, чтобы увидеть, как их расистско-гомофобные головы взрываются при виде него. Это был бы подарок на все мои дни рождения и рождества вместе взятые.
Ноа тянется к моей ноге.
— Кажется, мне нравится твой брат.
— Погоди немного. К концу недели тебе захочется его убить, — отзываюсь я.
Джет снова меня пинает.
— Я бы и хотел поспорить, но, возможно, Мэтт прав.
Всего лишь месяц назад я был один в целом мире. Сейчас же, сидя в машине вместе с братом и парнем, который становится мне небезразличен, я понимаю, что отныне есть те, кто на моей стороне. От этой мысли сердце ухает вниз. Теперь груз ответственности усиливается. У меня есть брат, которому нужна поддержка, а еще есть вполне реальная перспектива уйти от Ноа с разбитым сердцем. А, может, и разбить его.
Я изучаю лицо Ноа, вглядываясь в его легкую улыбку, расслабленную позу за рулем, и осознаю, что нельзя ранить чувства того, кто закрылся от внешнего мира и никого к себе не подпускает.
А, значит, единственным, кому будет больно, стану я.
***
Я меряю шагами гостиную Ноа, в очередной раз прослушивая механическое сообщение с номера Шар. С тех пор, как меня выгнали, оно включается каждый раз, как я пытаюсь до нее дозвониться.
«Абонент временно недоступен».
— Быстро они, — ворчу я. — Уже успели отключить ее телефон. Который, скорее всего, куплен на мои деньги.
Сначала я думал, что заблокировали именно мой номер, но потом попробовал с телефона Джетро, и даже Ноа. Тот же результат.
— Не-а, они бы просто купили новую сим-кару и сменили номер, — возражает Ноа.
— Да нет, не думаю.
— Кажется, Джет сказал, у него есть номер телефона отца ее ребенка.
— Ага, и я просто позвоню какому-то левому парню и весь такой: «Эй, привет, слышал, ты обрюхатил мою сестру. Дашь с ней поговорить?»
Ноа смеется:
— Может и сработает.
Тяжело вздохнув, беру бумажку, которую оставил Джетро прежде чем отправиться спать, и набираю номер Бо. Понятия не имею, что скажу, если он ответит. Будем импровизировать.
— Перестань метаться, а? — просит Ноа, сев на диван. — У меня голова кружится просто от того, что я на тебя смотрю.
— Нет.
— Что «нет»? — доносится из трубки мужской голос.
Я наконец-то останавливаюсь. Даже ценой собственной жизни не смог бы поздороваться по-человечески.
— Можно поговорить с Шар?
— Кто, блядь, звонит моей девушке?
Я прокашливаюсь, стараясь не судить выбор Шарлин.
— Ее брат.
До меня доносятся звуки какой-то возни, затем Шар берет трубку, и я вздыхаю с облегчением.
— Джет?
— Вообще-то, это Мэтт.
Воцаряется долгая пауза, и я снова начинаю расхаживать по комнате.
— Ах. Мистер Большая знаменитость наконец-то вытащил голову из задницы.
— Это нечестно. Мне никак не удавалось с тобой связаться. И сейчас получилось только благодаря Джетро.
— С ним все нормально?
— Он в порядке. Остается у меня. Но он рассказал мне кое-что, о чем я понятия не имел. Во-первых, ты действительно беременна?
Шарлин ругается под нос.
— Просила же не говорить ничего, если он тебя найдет.
— Почему? Я стану дядей. Это же круто.
— Нет, не станешь. — Голос сестры звучит глухо, и у меня все внутри сжимается.
— О. — Видимо, когда дошло до принятия чьей-то стороны, Шарлин твердо выбрала лагерь гомофобов.
— Стой, нет! Не потому, что ты гей. На это мне плевать. Просто, не похоже, что ты собираешься возвращаться домой, так? Мать с отцом никогда тебе не позволят. Или Джету.
— Насчет этого… Шар, я… — Черт, почему так сложно-то? — Прости, что не был рядом. Финансово или как-то иначе.
— Ты и не обязан.
— Знаю, но я хотел помочь. И я помогал. По крайней мере, мне так казалось.
— Не понимаю.
— Уже четыре года я высылаю деньги родителям, чтобы они делили их между вами поровну. Но Джетро сказал, что они все оставляют себе.
— Уроды, — шипит сестра. — Я попросила их помочь с ребенком, а они сказали, что разорены.
— Я все исправлю, — отвечаю я. — Обещаю.
— Серьезно? — В ее срывающемся голосе слышны слезы.
— Пока не знаю как, но исправлю. — Ох, вот теперь она плачет.
— Что случилось, куколка? — спрашиваю я.
Шарлин шмыгает носом.
— Я… я жутко психую от мыслей о ребенке. Мы живем в трейлере, без денег, и…
— Я помогу. У меня, хм… пока нет контракта, но я собираюсь продать квартиру. И у меня есть кое-какие деньги, вложенные в акции и прочее дерьмо. Выход найдется.
— Спасибо, — шепчет Шарлин.
— Я могу снова связаться с тобой по этому номеру?
— Я занесу его обратно в свои контакты и напишу тебе. Прикинь, они отключили мне телефон, даже не предупредив, и грозились оставить без связи, если не удалю ваши с Джетом номера прямо на их глазах.
— Может, сохранишь под другим именем, на случай, если они решат проверить?
— Само собой. Моя новая лучшая подруга, Мириам, — хихикает Шарлин.
— Мне нравится.
— Мне надо идти, но, Мэтт…
— Да?
— Я по тебе скучаю. И скажи Джету, что я его люблю.
— Я бы попросил передать привет остальным, но вдруг они проговорятся, что ты со мной разговаривала.
— Я сделаю так, чтобы они знали, что их старшие братья их любят.
— А я сделаю так, чтобы о вас всех позаботились. — Как-нибудь.
Как-то так. Это серьезное обещание. И если я чему-то и научился
