Раскрывая романтику - Сэнди Линн

— Он всегда любил это чёрное пальто, и когда верхняя пуговица оторвалась, моя мать должна была пришить новую, но ей было трудно найти такую же. Он умер в этом пальто прямо на улице от обширного сердечного приступа. Его шляпа лежала в нескольких футах от него. Джек, мне трудно в это поверить.

— Но это произошло. Я думал, что схожу с ума, но потом я поговорил с Эверли Ремингтон. Ты ведь знаешь, что она видит такие вещи.

— Мне известно о её способностях.

— Она подтвердила, что это был он. Слушай, папа, я пришёл, чтобы сказать тебе, что ты был отвратительным отцом. Но, думаю, твой отец был не лучше, а говорят, что мы учимся у своих родителей. Но сегодня я разрываю этот круг. Я хочу быть лучшим отцом для своей дочери.

— Насколько я вижу, ты уже им являешься, сынок.

— Я слишком много праздников провёл в ненависти, и на этом всё. Я не буду делать этого со своим ребёнком. Праздники — это про прощение, и часть меня хочет простить тебя, но это займёт время. Это не произойдёт мгновенно.

— Это всё, о чём я прошу, Джек. Я искренне сожалею о всех страданиях, которые я тебе причинил.

— И часть меня верит в это. Ты не был единственным, кто был не в лучшем состоянии после смерти мамы.

— Я знаю, сын, и мне так жаль.

— Я буду твоим шафером на свадьбе, если ты всё ещё хочешь, чтобы я им был.

— Конечно, хочу. Ничто не сделает меня счастливее.

— Тогда считай, что это решено. Ты можешь стать частью жизни Элли. Она уже потеряла мать, и мы — всё, что у неё осталось.

— Спасибо, Джек. Я не хочу ничего большего. А что насчёт Сиерры? Ты сказал ей, что любишь её?

— Пока нет. Я жду подходящего момента. Проблема в том, что после того, что она пережила, она так же ненавидит праздники, как и я, и мне нужно найти способ изменить это для неё.

— Уверен, ты найдёшь способ, — улыбнулся он. — Ты всё ещё играешь на пианино?

— Да. И тебе бы услышать, как поёт Элли. Я никогда не слышал, чтобы маленькая девочка пела так хорошо, как она. У неё талант, папа — чистый и настоящий талант.

— Хотел бы я когда-нибудь её послушать.

— Я приглашу тебя и Габриэлу на ужин, и мы сможем начать всё с чистого листа. Кстати, вы уже нашли пентхаус?

— Да, на Парк-авеню. Он оказался чуть дороже, чем я рассчитывал, но Габриэла влюбилась в него, как только вышла из лифта. Сделка завершится на следующей неделе, и он будет наш.

— Не терпится увидеть его, — я вытер рот салфеткой и встал. — У меня есть ещё одно дело, перед тем как я отправлюсь в офис. Завтрак за тобой. — Я ухмыльнулся.

Он встал и обнял меня.

— Спасибо, сын. Было приятно поговорить.

— И мне тоже, папа.

Я вышел из отеля и направился к тротуару, где стоял Эрик.

— В офис? — спросил он.

— Нет. Найди мне адрес пекарни «Sweet Sensations».

— Хорошо. Зачем тебе туда?

— У меня есть дело, которым нужно заняться.

ГЛАВА 34

Джек

Я вошёл в пекарню и огляделся. Было многолюдно, и сотрудники за прилавком суетились, помогая всем в очереди. Я оглядел витрины, и все десерты выглядели аппетитно. Я заметил одну женщину за прилавком — пожилую женщину с каштановыми волосами средней длины, собранными в хвост. Это была она? Это та женщина, которую видела Сиерра?

— Чем могу вам помочь? — улыбнулась она, её голубые глаза смотрели прямо в мои. Такие же глаза, как у Сиерры.

— Знаю, это может прозвучать странно, но мне нужно поговорить с вами наедине.

— Простите? — её брови нахмурились.

— Моё имя Джек Атлас из Atlas Enterprises. Вы оставляли ребёнка в церкви на рождественской мессе двадцать два года назад? — Страх на её лице подсказал мне, что это мать Сиерры.

— Как… как вы узнали об этом?

— Поэтому нам нужно поговорить наедине, — сказал я.

— Пройдите сюда, и мы пойдём в мой кабинет.

Я последовал за ней в маленькую комнату, тесноту которой усугубляли стол и шкаф для бумаг.

— Снова спрашиваю вас, мистер Атлас. Как вы узнали обо мне и об этом?

— Я вижу, что вы напуганы, но не нужно бояться. Ваша дочь, Сиерра, моя помощница. Она была здесь на прошлой неделе и видела вас, но не хочет верить, что вы можете быть её матерью.

— Я так и знала, но подумала, что схожу с ума. Она здесь, в Нью-Йорке? Моя дочь?

— Да. Как я уже сказал, она работает на меня, и я её очень люблю.

— Она знает, что вы здесь?

— Нет, не знает. И убила бы меня, если бы узнала. У неё много проблем из-за вас. Почему вы оставили её в той церкви?

Она опустилась в кресло и закрыла лицо руками.

— У меня была тяжёлая жизнь, и я защищала её.

— Понимаю, но вместо того чтобы защитить её, вы испортили ей жизнь.

— Как? Я знала, что, оставив её в той церкви, она попадёт в чудесную семью с людьми, которые могли бы дать ей всё, чего я не могла. Я даже не могла позволить себе купить для неё молока, не говоря уже о рождественских подарках. Я была плохим человеком в то время. Единственный способ заработать деньги был спать с мужчинами.

— Вы были проституткой? — мои брови нахмурились.

— Мне стыдно признать это. Это было давно, и я изменила свою жизнь.

— Без своей дочери?

— У меня не было выбора. Ей не нужна была мать-проститутка. Я пыталась уйти из этой жизни после её рождения, но не смогла. Я защищала её!

Часть меня почувствовала к ней жалость.

— Ну, ваша дочь здесь, живёт со мной и моей дочерью. Похоже, что вы взяли свою жизнь в руки, а сейчас праздники. Возможно, настало время вам двоим восстановить связь. Она ждала вашего возвращения двадцать два года.

— Уверена, она меня ненавидит. Она никогда не простит меня за то, что я её бросила.

— Возможно, простит, а может и нет. Это её решение. Но вам нужно попытаться.

— Я не знаю, смогу ли, — она покачала головой.

— Никто из нас не знает, что способен на что-то, пока не попробует. — Я взял блокнот с её стола и ручку и написал свой адрес. — Это мой адрес. Приходите завтра вечером около шести. Она там будет. Вы верите в волшебство праздников? — спросил я.

— Наверное.