К востоку от Евы - Ида Мартин
– У меня ничего.
– Как это ничего? Ты же ездил в «Дофамин»!
– Я изображал только своего брата, и то чисто формально.
– Мне кажется или ты стесняешься того, что там был? – уловила Ева.
– Не кажется.
– Но почему? – удивилась Наташа.
– Потому что все это не для меня.
– Может, тебе просто не хватает воображения? – Наташа не имела в виду ничего плохого, но ее слова меня все равно задели.
Воображение определенно не было моей сильной стороной. Я вообще не понимал, зачем люди придумывают несуществующие вещи, выдают желаемое за действительное, искажают реальность, трактуют события, наделяя их лишними смыслами и неоправданными эмоциями.
В моей жизни существовали только свершившиеся факты и действия, нацеленные на будущее. Из-за этого мама иногда называла меня бесчувственным, но тут она ошибалась. Я точно знал, что чувства у меня есть, однако любое их проявление доставляло необъяснимый внутренний дискомфорт. Наподобие того, как из потрескавшегося в кипящей воде яйца вытекает белок. Яйцо деформировалось, а белок сворачивался и шел на выброс.
И все же отрицать, что воображение связано с чувствами, я не мог. Фантазии пробуждали переживания и нарушали душевный покой.
– Воображение тут ни при чем, – фыркнул я. – Просто бесит, когда заставляют что-то делать силой. Любить то, чего я не люблю, восхищаться тем, что мне не близко, поддерживать точку зрения, с которой я не согласен. Ненавижу, когда мною манипулируют и требуют покорности. Просят верить в какие-то вещи, в которые я не верю или которые противоречат моим убеждениям. Как, например, в школе, когда меня заставляли улыбаться физруку, а он называл всех парней козлами и лапал девчонок.
И вообще, мне не нравится делать вид, будто что-то есть, если этого на самом деле нет. Я чувствую себя нелепым и глупым. Однажды к нам на Новый год в костюме Деда Мороза пришел папин друг дядя Коля, я его сразу узнал, и Митя тоже узнал, но мама очень просила подыграть, будто мы верим, что он настоящий, ведь папа еле уговорил его «сделать детям приятное». Но в итоге все превратилось в представление «сделать приятное дяде Коле». Мама ахала и восклицала: «Это кто к нам пожаловал?» Папа весело кричал: «Ребята, это же настоящий Дед Мороз!» А мы с братом стояли как два истукана и просто хлопали в ладоши, потому что совершенно не понимали, как нужно «подыгрывать». И это был полный кринж. Вы хотели историю? Вот она.
– Улыбаться физруку и подыграть дяде Коле – не одно и то же. – Наташа смотрела на меня через стол. – Ты очень категоричный, Ян, и жесткий, а человек выживает и эволюционирует только благодаря умению подстраиваться под условия окружающей среды.
– Неправда! – Мне не понравилось, как она это сказала. – Я честный! По крайней мере стараюсь.
Возникло чувство, будто меня раздели и разглядывают под лупой.
Схватившись за вилку, как за спасительную соломинку, я опустил голову и принялся выуживать курагу из риса.
– Давайте уже гадать! – пришла мне на помощь Ева. – Сейчас я уберу все со стола.
Глава 20
После деревни все команды двинулись наперегонки по одному маршруту. Локаций, попадавшихся нам на пути, было много, а времени на их осмотр совсем мало.
Лес пестрел разноцветными треугольниками низеньких палаток, забраться в которые можно было, лишь опустившись на колени. В каждой палатке находилось по пять предметов-артефактов, совершенно разных: от коробка спичек и вилки до тетради и баночки с кремом. Однако взять с собой из каждой палатки разрешалось только один предмет.
Разбивались по одному, но все равно осмотреть всё не представлялось возможным. Кураторы поторапливали, а команды-соперники обгоняли. Сложность заключалась в том, что, если поразмыслить, в каждом наборе предметов обнаруживалась некая логика. Например, названия всех вещей начинались на одну букву или сами они относились к определенному роду деятельности, имели схожее назначение или группировались по ассоциативному признаку. А когда связь устанавливалась, нужно было выбрать самое весомое в соответствии с их общим свойством. Например, из набора: пинцет, памперс, пуговица, половник, презерватив – нужно было выбрать памперс, потому что в этом слове две буквы «п». А из фольги, камня, коробка со спичками, связки палок и фонарика – спички, поскольку это самый легкий способ развести огонь. Из веревки, клея, скотча, канцелярского степлера и гвоздя – скотч, универсальный инструмент фиксации. Фантазии организаторам было не занимать, а поскольку раздумывать времени не было, хватали что придется.
Артефакты требовалось донести до финиша, и за них давали баллы.
К счастью, эта гонка продлилась около часа, потом команды бросили жребий и снова разделились. Две отправились до следующей локации по реке, две – по веревочной дороге, а Милори – через поле. Казалось бы, самый легкий путь, но на деле в поле стояла жара и роились мошки; рюкзаки, значительно потяжелевшие от собранных артефактов, оттягивали плечи, и в довершение всего, когда до леса на противоположном конце поля оставалась примерно треть пути, мы заметили трех мобов в костюмах скелетов на лошадях. Все бросились к лесу, но мне это показалось самоубийством.
– Стойте! – крикнул я. – Мы не успеем. Быстро сложите свои рюкзаки в одну кучу. Придется их защищать.
Ассоль и Стас остановились, послушно сбросив ноши на землю.
Но Вера и Лара будто не слышали.
– Может, все же в лес? – с сомнением сказал Стас. – Нас пятеро, а их трое. За всеми сразу не погонятся.
– Они на лошадях. Переловят всех по очереди.
– Не пойму, это старшие мобы или средние? – Стас, щурясь, вглядывался в фигуры скелетов.
– Средние, – сказал я. – У них две повязки.
У всех боевых мобов на рукавах были белые повязки: у самых слабых, младших мобов, – одна, у средних – две, а у старших – три. И чтобы их победить, требовалось сорвать все повязки. С младшими мы уже сражались, это оказалось не так уж и сложно, если ухватиться за повязку и с силой дернуть – белые ленты разрывались, но как такое провернуть, когда человек на лошади, я не понимал. Я знал только, что и мобам, для того чтобы вывести участников команды из игры, требовалось снять с них всю атрибутику принадлежности к команде: повязку и три нашивки, а сделать это, не спустившись вниз, они не смогут. И дотянуться до лежащих на земле рюкзаков тоже. А вот схватить бегущего человека – запросто.
– Эй! – закричал я девчонкам. – Вера! Давай назад!
Девушки притормозили и обернулись.
– Принесите сюда рюкзаки! – велел я. – Без них вас не тронут!
Всадники приближались. Вера с
