Подарок для дочери (СИ) - Любимая Татьяна

– Не волнуйтесь, найдем, – заверяет участковый. – В крайнем случае кинолога вызовем. Вещи его на месте?

– На месте, я сама проверяла.

Библиотека находится в учебном корпусе в дальнем углу левого крыла. Шаги гулко раздаются по темному пустому коридору. Тусклый свет уличных фонарей освещает полукруглый холл через большие окна. Комнатные цветы в кадках отбрасывают тень на пол причудливыми корягами.

– Пришли.

Директор зазвенела ключами, выбирая нужный. Отперла наконец дверь библиотеки, щелкнула выключателем. Поперечные стеллажи пестрят переплетами книг. Столы в два ряда со стульями наверху – пол мыли недавно. На стенах портреты известных классиков – наблюдают за нами свысока.

Тихо здесь. Специфически пахнет типографской краской, старыми книгами.

– Костя! Костя, малыш, ты здесь?

А в ответ та же звенящая тишина.

Женщина с отчаянием посмотрела на меня, затем на Кашина.

– Нету.

– Разрешите, я проверю, – обхожу стеллажи, иду к тем двум шкафам, что мы с Ромкой устанавливали.

Шкафы встроенные, трехъярусные. От них еще пахнет свежеспиленным деревом и клеем. Верхний ярус – забраться взрослому со стулом, средний – ребенок не дотянется, а вот нижний…

Открываю нижние дверки – пусто. Соседний шкаф…

– Кость, Костя, – осторожно, чтобы малыш не испугался, глажу мальчишку по чернявой голове. Спит малыш, свернувшись жалким котенком, подложив под голову книгу и ладошку.

– Господи, – тихо и счастливо ахает сзади Ольга Валерьевна. – Нашелся.

Костя спросонья не понял где он и что делает в библиотечном шкафу.

– Дядя Глеб? – лупает заспанными глазенками, с опаской поглядывая на мужчину в форме рядом с директором.

– Иди ко мне, потеряшка, – протягиваю к нему руки, вытаскиваю из шкафа.

Не отпускаю. Несу ребенка на руках, прижимая худенькое детское тельце к себе. Тоненькие ручки и ножки обвили меня крепко–крепко, голова на плече лежит.

– Ты как там оказался, Костян? Тебя все ищут–ищут, а ты в шкафу спишь.

– Я сбежал. Они мне не понлавились, – шепчет на ухо.

– Кто?

– Та тетя и дядя. Они сказали, что меня хотят заблать к себе, а я не хочу. Я сплятался, поплакал, потом уснул.

– Не надо прятаться, Костя. Надо сразу говорить взрослым что тебя не устраивает. Вон, хотя бы Ольге Валерьевне или воспитателю. И мне можешь говорить, и дяде Роме тоже. Никто ведь не узнает, о чем ты думаешь, верно? Чужие мысли прочитать невозможно.

– Да…

Слышу, как сзади переговариваются Ольга Валерьевна с Кашиным. Она обещает, что с Костей обязательно поработает психолог.

Мы дошли до кабинета директора.

– Кушать хочешь, Костик?

– Хочу.

– Мальчик пропустил ужин, – оборачиваюсь к директрисе. – Ему надо поесть.

– А столовая уже закрыта... Сейчас что–нибудь придумаем.

– Торт ему можно? У меня есть.

– Давайте, а то у меня только крекер.

Оставляю Костю на диване в кабинете Ольги Валерьевны, сам иду к машине. Хорошо, что все обошлось, прям камень с души. К тому времени, как приношу торт, Кашин уже упаковывает документы в папочку и прощается.

Ольга Валерьевна цветет от радости. Где–то нашла нам пластиковые вилки, организовала чай. Мы расположились за ее столом. Кусок торта мне не пожалели, на троих в самый раз порция.

Мальчик уплетает десерт за обе щеки, жмурится от удовольствия. Вкусно.

После ужина Костю увели спать, а я, пользуясь случаем и небольшой привилегией, прошу директора отпустить Костика со мной в воскресенье в парк. Пора знакомиться.

28. Катя. А есть ли соперница?

Утром выехали с Яной пораньше – забрали пирожные из кондитерской, привезли в сад. Хотела лично в глаза воспитательнице посмотреть, спросить какого черта она в мою семью лезет? Людмиле Николаевне крупно повезло, что сегодня не ее смена.

Вчера я долго думала, откуда бывшая свекровь узнала про "покупку". Все сводилось к сливу информации от воспитательницы. И вопросы ее в таком случае выглядят логичными. Но какой у нее интерес?

Градов пообещал навести справки о Вербиной. Я действительно дура, что столько лет потакала женщине, которой от меня нужна только материальная выгода. Ей даже на родную внучку плевать, хотя кроме Игоря у нее никого больше нет. Один плюс был от свекрови после аварии – когда я подала на развод, Наталья Геннадьевна похлопотала, чтобы нас развели быстро – так сильна была ее ненависть ко мне. Зато брать от меня деньги и все остальное она не гнушалась.

На работу я приехала за двадцать минут до открытия – торопилась на встречу с Глебом.

Сердце со вчерашнего вечера обмирает от мысли, что он мог подумать о связи между мной и Пашкой. Так стыдно.

На работе все стабильно – коллеги на рабочих местах, девчонки заканчивают наводить марафет в зале, холодильники и витрины забиты свежей выпечкой.

– Как прошел день рождения Яны? – интересуется Дина после традиционного приветствия.

– Хорошо. Яне понравилось.

Поглядываю на часы. Где же Глеб?

– Дина, что у тебя с Градовым? – спрашиваю помощницу в лоб, ускользая от новых вопросов о подробностях вчерашнего вечера. – Вы встречаетесь?

– Мы? Пф–ф, – Дина отмахнулась, поморщившись. – Я ему позвонила, как вы посоветовали, так он даже не вспомнил кто я такая.

– О как… В принципе, на Градова это похоже. Расстроилась?

– Я?! Катерина Санна, если в каждого мужика, что комплиментами сыпет, влюбляться, никаких нервных клеток не хватит. Пусть он хоть трижды Дуэйн Джонсон. Не, я подожду своего, обычного. Мне не горит.

– Мудрое решение, Дина.

Да где же Глеб? Может быть в пробке застрял? Хоть бы смс написал или позвонил.

– Вы кого–то ждете, Катерина Санна?

– Да, должен прийти Глеб. Помнишь, мы с ним в рекламе снимались.

– А, тот симпатичный мужчина? Он еще пирожные потом забирал.

– Да–да, он. Как придет, проводи его ко мне в кабинет, пожалуйста.

– Хорошо.

– От Романа нового заказа не поступило?

Дина заглядывает в монитор.

– Неа.

– Странно. И по пирожным он не отписался – понравились или нет. Напишу ему, может что не так.

Глеб позвонил, едва я переступила порог своего кабинета. Я одновременно обрадовалась его звонку и расстроилась, догадавшись – не придет. Но все равно улыбаюсь в трубку – не забыл, не забил, предупреждает.

– Катюша, доброе утро.

Мягкий голос растекается во мне приятной вибрацией. Мне он кажется уставшим.

Кладу сумочку на кресло, подхожу к окну. Створка открыта на проветривание, легкий сквознячок охлаждает зардевшиеся щеки. Чувствую себя влюбленной школьницей.

– Доброе, Глеб. А я вас жду.

– Кать, – мужчина громко вздохнул. – Давайте перенесем встречу. Работы много, сложный заказ, не могу бросить…

Очередная фотосъемка? От воспоминаний нашей первой встречи сладкая истома появилась в низу живота. От мысли, что Глеб может с кем–то еще так же обниматься и нашептывать приятности, больно кольнуло под ребрами.

– Да–да, конечно. Мне очень жаль, но хорошо, что предупредили, – тараторю, чтобы он не заметил по голосу моего разочарования. Предыдущая ночь показалась вечностью, а теперь еще ждать неизвестно сколько, ревновать (да, ревновать!) к другим женщинам. И хотя его искренне сожалеющий голос говорит сам за себя, не думать о напарницах мужчины не получается. – Глеб, вы вчера так быстро ушли… что–то серьезно произошло?

Сначала я думала, что Глеб ушел, потому что увидел, как Градов меня обнимает, но потом расспросила дочку. Яна рассказала, что нашему гостю кто–то позвонил, поэтому он сорвался на помощь.

– Случилось… Но уже все хорошо.

– Расскажете?

– Обязательно, но не по телефону.

– Договорились. Тогда до встречи?

– До встречи. Я позвоню.

– Я буду ждать, – последняя фраза досталась долгим пронзительным гудкам.

Погода испортилась. Небо затянуло тучами. В воздухе пахнет дождем и грустью. Закрыла окно и в кабинете сразу стало слишком тихо и тоскливо. Я так хотела увидеть Глеба!