Как поцеловать кинозвезду - Дженни Проктор
Когда появилась новость, что я продал дом в Малибу, несколько репортёров всё же сунулись в Силвер-Крик. Но с тех пор, как я вернулся из Коста-Рики, ни одного не видел. Наверняка слухи снова поползут, но даже если какой-то упёртый фотограф решит меня найти, дальше главных ворот он не пройдёт. А это единственный путь к дому, не считая километров труднопроходимых троп.
Так что если я захочу нырнуть в бассейн совершенно голым — я это сделаю.
Я стягиваю майку через голову, бросаю её на лежак, расстёгиваю штаны. Они уже наполовину спущены, когда я замечаю, как по террасе идёт Нейт — с таким недовольным лицом, что я вижу его хмурый лоб ещё с этого расстояния.
В руках у него планшет, и он явно меня ищет.
— Может, пока оставишь штаны на месте, дружище?
— Я не собираюсь плавать в штанах. Жара невыносимая. Что бы ты ни хотел сказать, говори прямо сейчас — я всё равно собирался в воду.
Он пожимает плечами.
— Мне всё равно. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал, когда фотографии твоей задницы заполнят весь интернет.
Фотографии моей задницы и так уже есть в интернете, спасибо одной довольно напряжённой сцене, где я играл заключённого, проходящего личный досмотр. Но я понял, к чему он клонит. Со вздохом подтягиваю штаны.
— Что случилось? Что за беда?
Он, наконец, доходит до меня, поднимает планшет и показывает экран.
— Камера на восточной стороне засняла кое-что странное.
Он включает видео и приближает изображение. Лица не разобрать, но на записи отчётливо видно, как кто-то в плотной камуфляжной одежде ползёт через кусты с камерой в руках.
Я выругался сквозь зубы.
— Передние камеры никого не засекли?
Нейт качает головой.
— С тех пор, как ты вернулся, на главной дороге ни одна машина не проезжала.
— То есть… этот тип пришёл по университетской служебной дороге? Она ведь даже не указана на карте.
— Именно. Поэтому я думаю, что это кто-то местный. Любитель, — говорит Нейт. — Решил, что сможет прокрасться, сделать пару кадров и срубить денег.
— Местный? Это уже лучше.
Мне не нравится, что кто-то шляется с камерой по моему участку, но уж лучше деревенский предприимчивый парень, чем кто-то, кто преследует меня с Лос-Анджелеса. У папарацци стадный инстинкт: если появился один, за ним подтянутся и другие.
— Посмотри, как он одет, — Нейт указывает на экран. — Это не любительская маскировка. И как он двигается — видно, что он знает местность.
Я тяжело вздыхаю.
— Неважно, кто он — это всё равно вторжение. Если сейчас ничего не сделаем, он вернётся. И вполне может рассказать другим, как сюда пробраться.
Нейт кивает.
— Вызову полицию. Но, скорее всего, мне придётся привезти его сюда — сомневаюсь, что копы полезут в горы его искать.
— Только отними у него камеру до этого, — говорю я.
Нейт разворачивается и уходит, а я возвращаюсь за майкой.
Когда я уехал из Калифорнии, мне удалось сбежать от многого.
От давления и завышенных ожиданий. От токсичных отношений. От постоянной слежки прессы.
Но, видимо, куда бы я ни уехал, даже в самую глушь, всегда найдётся тот, кто наденет камуфляж, проберётся через лес и попытается сделать пару кадров.
От славы мне не сбежать.
Глава 2
Одри
Три недели. Три недели я искала и, наконец, нашла его.
Я слышала слухи о случайных наблюдениях.
Но не собиралась верить, пока не увижу своими глазами.
Потому что последствия могут быть огромными. Здесь? В Силвер-Крике?
Я подозревала, что в итоге всё к этому и приведёт — мои исследования для диссертации указывали на такую вероятность, но увидеть реальное, физическое подтверждение?
Сердце сжалось. Это почти чересчур.
Я осторожно продвигаюсь вперёд по рыхлой лесной подстилке и поднимаю камеру. Я стою на выступе над оврагом, прорезавшим склон горы — он тянется прямо передо мной. Благодаря высоте всё отлично видно, даже издалека.
— Попался, — шепчу я, фокусируясь и приближая изображение.
— Придётся забрать вашу камеру, — говорит за спиной глубокий голос.
Я вздрагиваю, палец инстинктивно нажимает на кнопку спуска, и камера щёлкает как раз в тот момент, когда выскальзывает из рук и падает на землю передо мной.
Я поднимаю глаза — белка с противоположной стороны оврага исчезла.
Я вскакиваю на ноги и в упор смотрю на незнакомца с яростью, способной сжечь дюжину солнц.
Фигуральных солнц, поправляет мой рациональный, научный мозг. Потому что дюжина настоящих солнц испепелила бы меня в пыль задолго до того, как я смогла бы на кого-то так зыркнуть.
Да, мысль глупая, особенно с учётом того, что передо мной стоит мускулистый тип с каменным лицом, но я живу со своим мозгом уже двадцать девять лет. И давно поняла: иногда он просто не поддаётся логике.
Вдалеке снова мелькает белая вспышка и скрывается за деревом. Я стискиваю челюсти. Я же была так близко.
— Это было обязательно? — спрашиваю я, поднимая камеру и вытирая экран подолом футболки.
Мужчина абсолютно невозмутимо протягивает руку.
— Камеру.
Он что, не понимает, что только что испортил? Он вообще в курсе, сколько времени я потратила на попытки зафиксировать белых белок в этом районе?
Я отступаю на шаг.
— Камеру я вам не отдам.
На нём жилет с кучей карманов поверх чёрной футболки, и он демонстративно откидывает полы жилета, упирая руки в бока, открывая на обозрение пистолет на поясе.
Ладно. Пожалуй, к этому мужчине стоит отнестись серьёзно. Хотя не похоже, что он собирается применять оружие. Он не угрожает, но явно готов схватить меня, если я попробую сбежать.
Я поднимаю взгляд к его лицу. В ухе — наушник.
Строгое выражение. Вооружён. Связь с кем-то по рации. Похоже, он охранник.
И тут меня осеняет: я ведь даже не знаю, кто купил этот участок, по которому я, между прочим, шастаю уже восемнадцать месяцев. И, стоит отметить, всё это время без проблем. Я тут ни разу никого не видела. И меня тоже никто не замечал.
— Слушайте, мы можем решить это по-хорошему или по-плохому, — говорит он, мягким голосом, будто пытаясь меня успокоить.
Первоначальная злость от того, что
