Отрицание - Адерин Бран
Но вдруг с мужской половины шатра донёсся торжествующий мужской выкрик. Инесса узнала голос Раида и удивлённо посмотрела на Алию. Женщина улыбалась и довольно жмурилась. Видимо, Раид попробовал чай и понял, что Инесса бабахнула туда едва не всю баночку мёда. Чтоб наверняка.
Вскрик Раида подхватили десятки мужских голосов. На мужской половине и во дворе вдруг заиграла музыка. Женщины в гареме снова начали приветственно улюлюкать. Только что степенно беседовавшие люди мгновенно перешли в состояние праздника. Инесса от такого перехода немного обалдела и ошарашенно оглядывалась по сторонам.
Алия снова воздела руки к небу и, судя по движениям губ, вознесла короткую молитву. Инесса вытаращенными глазами смотрела вокруг себя. Девушки вскочили и начали чуть пританцовывать. Сама Алия вскочила на ноги и начала покачивать бёдрами. Наконец, Алия спросила:
— Ну что, заварим хну?
Голос её был до того довольным, что казалось, будто женщина сейчас начнёт светиться от счастья.
— Хну?.. — Инесса непонимающе уставилась на женщину.
— Ну да! Сегодня танцуем, празднуем и рисуем узоры хной на руках невесты. А завтра никях! — она внимательно смотрела на Инессу, будто ждала чего-то.
Осознание обрушилось на Инессу. Завтра она станет женой Раида. И пусть для неё обряд — лишь игра, но для Раида всё по-настоящему. Для него их брак будет настоящим. И к собственному удивлению, Инесса вдруг улыбнулась. Перспектива брака с Раидом не вызывала в ней неприятия.
— А кто будет рисовать? — спросила Инесса и подняла глаза на Алию.
Взгляд женщины мгновенно потеплел.
— Я буду рисовать, — ответила она.
Через полчаса девушки с песнями внесли в гарем чаши, пахнущие мокрым сеном. Одна женщина окурила гарем тяжёлыми благовониями. Алия объяснила, что благовония и хна нужны для защиты от шайтанов. Видимо, к этому вопросу в деревне подходили со всей ответственностью, и скоро в шатре стаял такой дым, что хоть топор вешай.
Женщины и девушки начали ходить вокруг Инессы с песнями. Она вдруг ощутила торжественность момента, какая приходит в храмах. В этом пропылённом шатре посреди пустыни, прямо на песке проходил обряд, которому, возможно, тысячи лет. И Инесса была его частью. Его центром.
Женщины пели и пританцовывали, произнося затверженные веками формулы. Чашу с хной поднесли всем присутствующим, а часть унесли к мужчинам. Наконец, Алия вложила Инессе в руку монету и начала с песнями разрисовывать руки девушки.
Инесса с интересом наблюдала, как на её коже расцветают рыжие розы. Рисунок был невероятно изящным и женственным. Какая-то девушка села позади Инессы и принялась вычёсывать песок из её волос, на все лады расхваливая её светлые локоны. От частой щётки волосы Инессы засверкали в свете, пробивающемся с улицы.
А когда рисунок был закончен, начались танцы. Девушки плясали и пели прямо в абайях. Инесса поддалась общему настроению. Она пела и танцевала что-то похожее на танец живота. Как умела. Она хохотала со всеми и радовалась жизни так, будто вчерашнего дня не было. Она танцевала, будто бы у неё всё было хорошо.
Возможно, плен и близость смерти, а возможно и чехарда слишком быстро сменяющихся событий заставили Инессу вдруг, внезапно поймать сознанием текущий момент, отринув все иные мысли. Мы привыкаем жить воспоминаниями о прошлом и заботами о будущем, забывая обращать внимание на настоящее.
Но сейчас все люди в этой деревне просто радовались уходящему дню, что прошёл без несчастий, и грядущему празднику. Они радовались, что пустыня их так красива, что русская девушка, пришедшая ниоткуда, рассказала им столько интересных историй.
Все веселились и хохотали до глубокой ночи. Спать все женщины улеглись вместе, прямо на ковры. Алия дала Инессе одеяло из шерсти и сказала беречь рисунки, чтобы подсохшая хна отвалилась как можно позже. Чем темнее рисунок, тем больше счастья. Инесса улеглась, выпростав руки из-под одеяла и уставилась в колеблющийся потолок шатра.
Здесь ей было спокойнее, чем во дворце принца. Здесь ей не было страшно. К собственному удивлению, Инесса испытывала только лишь нетерпение в ожидании следующего дня. Она ухмыльнулась в темноте и зажмурилась, как в детстве, стараясь как можно скорее провалиться в сон. Среди этих людей, лёжа на жёстком волосяном матрасе, она впервые со дня своего похищения уснула спокойно.
Утро выдалось ранним. В шесть утра солнце выпрыгнуло из-за горизонта, и весь лагерь зашевелился. Девушки шуршали и переговаривались, где-то заплакал ребёнок. Инесса открыла глаза и какое-то время непонимающе оглядывалась по сторонам. Она спала так глубоко и сладко, что забыла, где она и с кем. Проморгавшись, Инесса встала и хотела было выйти на улицу, но путь ей со смехом заступила Алия.
— Ла-ла-ла[1] — сегодня ты — невеста! Никакой работы! Рисунки испортишь! И, Инас, нужно справить тебе новое платье!
Инесса осмотрела свои руки. За ночь высохшая хна отошла от кожи, оставив на ней тёмно-рыжий рисунок, удивительно изящно подчёркивавший красоту её рук. Потом девушка с удивлением осмотрела свою абайю и спросила:
— А что с ней не так?
Алия фыркнула и закатила глаза, будто Инесса спросила несусветную глупость, а потом наставительно сказала:
— В такой одежде только верблюдиц доить! Нет! Сейчас мы тебя приоденем! Хадиджа!
К Алие подошла молодая девушка, и они вместе отправились ворошить бельё в тюках, подвешенных на жерди, удерживавшие шатёр. Инесса с любопытством ждала. Вскоре до её ушей донёсся звон, и Алия с радостным возгласом устремилась к Инессе. В руках у неё был ворох цветастой одежды вперемешку с монетами.
Алия жестом фокусника встряхнула руками, и перед Инессой расправилось богато вышитое платье. Хадиджа держала в руках странный головной убор с вышитой монетами и цепочками тряпочкой спереди.
— Это платье вышивала моя свекровь для меня! — с гордостью провозгласила Алия и повертела платье в руках, чтобы Инесса могла оценить его с разных сторон.
Инесса открыла рот от удивления. Она вдруг поймала себя на мысли, что ожидала от людей, живущих в палатках на песке, только примитивного быта: одежды из грубой домашней ткани, простых сальных светильников, чего-то в таком духе. Но она видела совершенно другое.
Ткани, из которых сделаны их одежды, были нежными и яркими, в шатре была потрясающая по мастерству изготовления чеканная посуда, невероятной сложности ковры… А ведь Алия говорила, что многое из их утвари не куплено, а произведено членами клана. Инессе стало немного стыдно за своё предвзятое отношение. Она рассматривала предложенную ей одежду, не зная, как поступить дальше.
— Ну
