Отрицание - Адерин Бран
— Да, всё верно, — кивнула Инесса.
— Тогда прямо на обряде попроси муллу[3] быть твоим опекуном. Это разрешается, когда у девушки нет опекуна. Поняла? — Алия чуть приподняла лицо Инессы и заглянула в глаза. — Только разведённые имеют право говорить за себя сами. Ты же не разведённая?
— Нет, — прошептала Инесса.
Алия хмыкнула и продолжила наносить краски на Инессино лицо. Когда она закончила, Инесса с удивлением увидела в мутноватом зеркале, что выглядит потрясающе. Глаза были густо, но не излишне, подведены чёрным. Брови ей чуть затемнили хной так, чтобы они чуть ярче выделялись на белой коже. Алия не удержалась и добавила золотого сияния, но всё выглядело очень гармонично. Инесса и впрямь превратилась в восточную красавицу! Она только сейчас увидела, что и вправду ничего… Неужели, Раид всегда видел её такой?
Алия с восхищённым возгласом запустила руку в Инессины волосы.
— У нас их обычно заплетают в косы, но мне жаль прятать такую красоту. Оставим так, — а потом шкодливо добавила, — Раид просто с ума сойдёт!
Затем женщины помогли Инессе надеть платье поверх её костюма, укрыли её голову платком и закрыли лицо расшитой монетами тканью. Алия по-доброму смотрела, как Инесса заканчивает свой туалет.
— Теперь пора, — констатировала она.
[1] لا (араб.) — нет.
[2] كُحْل (араб.) — знаменитая чёрная подводка для глаз, известная нам под названием «сурьма». Известен с глубокой древности, им пользовались ещё в Древнем Египте. В арабских странах чаще продаётся в виде порошка. Наносят его пропитанной маслом деревянной палочкой. Пользуются кохлем и мужчины, и женщины. Считается, что он способствует защите глаз от песка, солнца и инфекций.
[3] مُلَّا (араб.) — священнослужитель у мусульман. Иногда это понятие тождественно понятию «имам», إمام. Имам — выборная должность лидера мечети. Словом, никях проводит старший и наиболее уважаемый духовник общины.
Глава 17
За пологом шатра играла музыка, усиливаясь с каждой минутой. К ним явно шли мужчины. Похоже, нужно было выбираться на свет. Инесса с некоторым содроганием готовилась к этому дефиле. Вдруг Раид не впечатлится этим нарядом? Вдруг ему не понравится? А не слишком ярко её накрасили? А с духами не переборщили? О! И зачем она только позволила Алие удалить ей все волосы и капнуть духами даже… Везде, в общем. Ужас!
Но думать было некогда. Женщины заулюлюкали и откинули полог с женской половины шатра. С песнями они повели её по песку в центр селения, где уже плясали мужчины. Инесса обратила внимание, что все передвигались двумя группками: отдельно — мужчины, отдельно — женщины. Группы не перемешивались и держались друг от друга на почтительном расстоянии. Это было очень странно.
Когда все подошли к расчищенной площадке, накрытой чёрным временным навесом, женщины не пошли за Инессой, а столпились у края площадки и вытолкнули девушку вперёд. К ней порывисто вышел Раид. Инесса задохнулась от нахлынувших чувств и неуверенности. Мужчина тоже преобразился за ночь. Он переоделся в традиционный наряд, белую рубашку до самой земли, и покрыл голову платком. Его глаза тоже подвели сурьмой, и они стали казаться просто бездонными. Инесса чувствовала, как её затягивает в эту глубину, и она не хотела сопротивляться этому падению. Сердце девушки заколотилось, а во рту пересохло.
Раид подошёл к ней совсем близко. Он обшаривал её лицо голодным взглядом, его ноздри раздувались, будто он пытался уловить её запах. Он медленно поднял правую руку и показал Инессе кончик мизинца, окрашенный хной, и чуть заметно улыбнулся.
— Тебя тоже раскрасили? — брякнула Инесса.
— Совсем чуть-чуть, — чуть ухмыльнулся Раид.
— И что мне теперь делать? — спросила Инесса.
— Просто повторяй за мной, — шепнул Раид.
Он развернулся и пошёл в сторону навеса. Под ним уже стоял какой-то дедушка, один из тех, кого Инесса вчера поила чаем в первую очередь. Видимо, это и был тот, кого Алия назвала муллой. Девушка шла, как в тумане, в её ушах шумел пульс. Она видела перед собой только спину Раида и больше ничего. Приветственные крики слились для неё в отдалённый гул. Музыка превратилась в комариный писк.
Её сердце колотилось высоко в её горле, а руки, скрытые одеяниями, дрожали. Будто почувствовав это, Раид мельком обернулся на неё, и это взгляд придал ей сил. Повторять за ним? Это она сможет.
Раид уверенно прошёл вперёд и остановился перед стариком. Все уселись на ковры и приготовились слушать.
Дедушка внимательно посмотрел на подошедших молодожёнов выцветшими глазами и начал речь:
— Во имя Аллаха, милостивого и милосердного!
Эту фразу подхватили все вокруг.
— Мы собрались здесь, чтобы засвидетельствовать честный брак этих двух молодых людей, — продолжил старик. — И сказал господь: брак — это право и обязанность каждого человека. Аллах сотворил супругу из мужа, дабы с ней он обрёл покой. Самый лучший из верующих — тот, кто имеет наилучший нрав и поведение, а среди обладающих наилучшим нравом — это те, кто лучше всех обращаются со своими женами.[1] Да будет муж добр и мягок с женой! Да будет он терпелив и внимателен к ней, её просьбам и речам! А жена да будет послушной своему мужу. Да стремиться она сделать его счастливым.
Раид почтительно слушал. Инесса едва улавливала, о чём идёт речь, дрожа от волнения. А дедушка продолжал скрипучим голосом:
— Муж и жена должны быть внимательны и бережны друг к другу. Они должны помогать друг другу, а не травить душу ревностью, злостью и неуважением. Жестокость в семье — это повод для развода, хоть и порицается это!
Мулла кивнул Раиду, а Инесса едва не хохотнула: это они русских жён со скалкой не видели!
— Муж и жена не должны обсуждать секреты своей семьи ни с кем. Муж должен оберегать покой и честь своей жены, а жена должна оберегать дом мужа от посторонних. Жена должна украшать себя для услады глаз мужа, а ещё муж должен часто посещать жену по ночам, чтобы не оставлять её в напряжении.
На этих словах Раид окончательно опустил голову в пол и сжал губы. А Инесса отчаянно покраснела. Старик продолжал:
— Муж должен быть щедр к своей семье, он должен обеспечить им кров, пищу и то благосостояние, которое только сможет им дать. Муж должен
