По ту сторону от тебя (СИ) - Алиса Евстигнеева
Сопротивляться я не стала.
***
Проспала я практически до обеда. Разбудил меня звонок с работы. Минут сорок ушло на решение каких-то экстренных вопросов, до тех пор пока я случайно не заметила на экране конвертик, намекающий на то, что кому-то не мешало бы проверить почту. Сердце дрогнуло.
Резко завершив разговор, с трясущимися пальцами полезла читать имейл.
Само сообщение с результатами анализов не говорило мне ровным счётом ни о чём. Впрочем, без сравнительного анализа сами по себе данные не представляли особой ценности.
Что делать дальше, я знала практически назубок.
Набрав номер лечащего врача мамы, я тоном отличницы отчиталась о проделанной работе, всячески стараясь игнорировать дрожащие пальцы и подкашивающиеся ноги.
— В течение часа отзвонюсь, — заверил меня Олег Георгиевич, прежде чем отключиться.
Дальше время тянулось как резиновое. В голову лезли всякие дурные мысли. Отчего-то фантазия рисовала, как врач едва ли не вручную сравнивает наборы наших генов, отвечающих за совместимость тканей.
Пару раз звонила Глебу. Но женский голос на том конце трубки каждый раз механически сообщал, что абонент «не абонент».
Несмотря на то, что я почти не выпускала телефон из рук, беспрестанно гипнотизируя безумными глазами дисплей, звонок от Лисицына я едва не пропустила, впав в какое-то странное отупение.
— Да, Олег Георгиевич, — со скоростью света протараторила я. — Ну что там?!
— Кира Юрьевна… — запнулся мужчина, — мне очень жаль, но процент совпадения недостаточен…
***
Работник из меня этим утром был так себе. Сидя на ежедневной утренней летучке, я то и дело проваливался в воспоминания о сегодняшней ночи, едва сдерживая довольную улыбку, которая так и норовила проступить на лице. В другие же моменты меня попросту начинало вырубать, вследствие чего периодически приходилось встряхивать головой, отгоняя сон, за что пару раз получил два крайне ощутимых тычка локтем в бок от Лёньки. Со Звягинцевым мы в своё время были одногруппниками и попали в фирмы как самые перспективные представители своего потока. Поэтому ему позволялось и прощалось многое, даже ехидные взгляды по поводу моей подбитой физиономии. Как-либо маскировать следы разборок с неудавшимся Кириным ухажёром я не стал. Во-первых, много чести для этого мудака, а во-вторых… а во-вторых, я находился в том состоянии, когда на мнение окружающих было откровенно по херу.
Лишь хмурый взгляд шефа заставил меня несколько подобраться.
Работу я свою любил, особенно в первые годы после универа, когда нужно было рвать и метать, борясь за своё место под солнцем. Амбиций тогда во мне было будь здоров, и я буквально наизнанку выворачивался, чтобы доказать окружающим, что чего-то стою.
Хотя сейчас, оглядываясь назад, мне невольно становилось смешно. По большей части нам не давали ничего серьёзного, так… побыть на побегушках у более опытных коллег или какую-то иную мелочёвку, которую я делал с закрытыми глазами ещё будучи студентом. Но какой бы незначительной ни казалась мне поставленная задача, я всегда старался выполнять её на все сто, а то и двести процентов. К тому же я умел учиться, наблюдать и делать выводы из чужих ошибок.
Со временем задачи стали сложнее, клиенты серьёзнее, а жизнь… интереснее. У меня даже появился определённый авторитет в юридических кругах, что являлось отдельным предметом моей гордости. И казалось бы, всё и дальше бы было в ажуре, если бы не ситуация с матерью. За последние полгода я вполне ощутимо охладел к работе, словно утратив кураж и азарт. Нет, я всё ещё старался полностью отдаваться делу, но… с каждый днём становилось всё сложнее.
Я лажал и прекрасно это понимал. Но самым херовым было то, что это понимали и все остальные, особенно шеф. И даже недавний отпуск не смог меня окончательно взбодрить: к тревогам о маме добавились фанатичные мысли о Кире, которые не желали отпускать меня ни днём, ни ночью. Особенно ночью.
Летучка подходила к концу, когда я в очередной раз клюнул носом, неудачно дёрнулся и разлил уже остывший кофе на свежую рубашку.
— Твою ж… — выругался сквозь сжатые зубы.
— Что, Новгородцев, загул — дело непростое? — не удержался Лёнька от сарказма.
Бросил на приятеля предостерегающий взгляд. Вот только чужих острот мне сейчас не хватало.
Продолжи он сейчас и дальше развивать тему, я бы не сдержался и в качестве ответа наделал каких-нибудь глупостей. Но в наш «междусобойчик» со Звягинцевым неожиданно вмешался шеф:
— Боюсь, тут замешана женщина, — устало вздохнул Чернов, после чего сделал жест рукой, означавший, что все свободны. Я подскочил первым со своего места под чужие любопытные взгляды. Но просто так покинуть летучку не получилось: — Глеб, задержись.
***
Какое-то время мы сидели молча. Александр Дмитриевич думал о чём-то своём и не спешил делиться своими мыслями, я же за считанные минуты успел сменить огромный спектр эмоций от вины до раздражения.
Со мной всегда так происходило: понимание собственной неправоты лишь подстёгивало потребность держать «лицо» до последнего. Поэтому держался я несколько надменно и с вызовом, при этом прекрасно осознавая, что не прав.
Взрослая часть меня так и норовила сделать фейспалм и поставить диагноз «детский сад». Но, к сожалению, её мнения сегодня не спрашивали, поэтому я продолжал вести себя как последний придурок.
— Ну и что мне с тобой делать?! — в конце концов полюбопытствовал шеф.
Повёл плечом и слегка оскалился:
— Понять и простить?
— И позволить тебе и дальше заниматься саморазрушением.
Я напрягся. Хотелось послать всё на х… и попросить не лезь в мои дела, но уважение к Чернову всё же победило.
— Справлюсь. Ничего криминального не произошло, так… глупое недоразумение, — невольно коснулся раны на губе. Она вполне ощутимо болела, но хоть кровить перестала.
— Недоразумение, — повторил за мной шеф. Если честно, то я ожидал, что он начнёт меня отчитывать, но наш разговор вдруг принял совершенно иной разговор: — Как мама?
Растерялся. Этот вопрос… такой простой и такой человечный, поставил меня в тупик. Невольно тут же захотелось залезть в телефон и проверить уведомления, но тот, как назло, разрядился и остался дожидаться меня в ящике моего стола в кабинете.
— Держится, — проговорил не спеша. — Появился весомый шанс, что мы нашли донора для трансплантации костного мозга.
Чернов медленно кивнул головой, при этом по выражению его лица было сложно что-либо понять. Но отчего-то мне казалось,
