По ту сторону от тебя (СИ) - Алиса Евстигнеева
С ответом мой собеседник не спешил, лишь внимательно стально исследовал моё лицо своим проникновенным взглядом.
— Глеб, — практически взмолилась. — Я готова справиться со всем.
Сомневающийся взгляд в мою сторону, лёгкое покачивание головой и… неожиданное признание, когда я уже ни на что и не надеялась:
— Они просто любят друг друга. Не знаю, какой ты хочешь углядеть в этом смысл. Но… все эти годы они просто любят друг друга. Отец буквально боготворит маму. И её болезнь… уверен, что если бы он мог, то он забрал бы её болезнь себе. Но это невозможно. А мама… Я не знаю, заметила ли ты, но они оба… словно блаженные какие-то, плохо приспособленные к этой жизни. И если с отцом всё более или менее понятно, у него мозги в сторону науки повёрнуты и кроме своего НИИ и матери ему ничего не надо, то мама… она вообще по жизни где-то в облаках, в мечтах своих, саду этом, цветочках. Каждый раз думая об этом, я поражаюсь, как им удалось удержать меня от всяких глупостей. У меня же никаких стоп-сигналов не было, я их каждый день на прочность проверял, нарушая все мыслимые и немыслимые границы, — в его голосе слышались неподдельная горечь и вина. — А они… как-то терпели и изо дня в день твердили что-то там своё и даже особо не злились. Хотя мне кажется, что будь кто-то более принципиальный на их месте, меня бы попросту пороли ежедневно. А эти… «Глебушка, а пойдём завтрак готовить», — передразнил Новгородцев Элину.
Он резко замолчал, с остервенением потерев лицо основанием ладоней. Кажется, путешествие в мир воспоминаний давалось ему куда острее, чем мне.
— Я… я не знаю, что ответить на твой вопрос. Мне действительно кажется, что они просто любят. Два мечтателя-идеалиста. И знаешь… чего я боюсь больше всего? Что если с мамой что-то случится, отец… он не справится с этим.
Последние слова слетели с его губ, и он отвернулся от меня снова к реке.
Не знаю, сколько ещё мы простояли так, просто пялясь вдаль, пока я таки не нашла в себе сил признаться:
— Мне кажется, что в этом всё и дело.
Глеб непонимающе обернулся, а я подошла чуть ближе к нему и негромко продолжила:
— Мой папа очень практичный человек. Он всегда чётко знает, что ему надо и как это получить. Иногда он напоминает мне бульдозер, который просто не замечает преград. И с мамой… он тоже был таким. Прямолинейным, напористым. Возможно… они просто были слишком разными.
Эта мысль уже не раз приходила мне в голову, но я всеми силами старалась отмахнуться от неё. А сегодня вот не вышло.
— Мне иногда самой с ним непросто бывает, и это при том, что с годами он стал заметно мягче, а я… во многом сама похожа на него. Короче, возможно, весь смысл в том, что родители просто люди с разных планет? У меня было счастливое детство, но после того как мама уехала, я слишком сосредоточилась на потерях. Хотя у меня был и есть папа, а теперь ещё и Оля с близнецами. Они любят меня, я люблю их — значит, всё не так уж плохо.
Уцепилась пальцами за полы Глебовой джинсовки, меня бил лёгкий озноб, но вопреки всему это было какое-то очень правильное ощущение, несущее за собой долгожданное облегчение.
— Ну а мама… с твоим академиком, у них тоже свой путь. Они подарили тебе семью. Следовательно, всё не зря.
Вы только не подумайте, что я в один миг просветлела и всех простила. Но я действительно всеми фибрами своей души желала поскорее избавиться от всего этого груза обид, столько лет удерживающего меня на месте.
Глеб невесело усмехнулся:
— И что нам теперь со всем этим делать?
— Мы попробуем… мы спасём маму, а там видно будет.
Глава 18. Вдребезги
Гуляли мы всю ночь, медленно бредя вдоль нескончаемой набережной, лишь однажды зашли в круглосуточную закусочную — выпить кофе и немного согреться. Несмотря на то, что лето было в самом разгаре, ночь выдалась на удивление прохладной. Возможно, если бы не Глебова джинсовка, наш променад закончился бы намного раньше.
А так… мне удалось встретить один из самых умопомрачительных рассветов в своей жизни. Клянусь, ещё ни разу в жизни мне не доводилось видеть такого яркого неба, как в то утро. Простота, чистота красок и странное чувство единения с природой, с собой, с человеком, который стоял позади меня, едва касаясь моего затылка.
Волшебство развеялось вместе с первыми прохожими и автомобилями, буквально летевшими по пустынным улицам города.
— Мне нужно в гостиницу, — не оборачиваясь назад, сообщила негромко.
— Я провожу, — чуть ли не шёпотом отозвался Новгородцев.
Обратно ехали на такси, машина Глеба так и осталась стоять на стоянке бара, но у нас попросту не нашлось сил вернуться за ней.
Уснула незаметно для себя, убаюканная теплом, мерным покачиванием авто и едва слышимым гулом мотора. Проснулась на плече у своего спутника. В салоне такси мы были одни.
— А где водитель? — встрепенулась.
— Вышел покурить.
— Но… а как?
— Я сказал, что оплачу простой. Ты так спала… не хотелось тебя будить.
Сонный мозг соображал тяжко. Вполне вероятно, что в обычной жизни я бы сочла поведение Новгородцева маньячеством или очередным красным флагом. Но сейчас… сейчас меня практически затопило волной умиления. И я, дабы скрыть степень своего смущения, потянулась к дверной ручке.
***
Водитель провожал нас слегка циничным, но, кажется, вполне довольным взглядом. В связи с чем только и оставалось теряться в догадках, сколько ему отстегнули за «простой».
Потом долго стояли на подходе к гостинице, скрывшись в тени раскидистого дерева. Молчание было странным, но не давящим, скорее наоборот… уютным и как-будто бы родным.
Наконец, я не выдержала и зевнула.
— Ты устала, — тут же тряхнул головой Глеб, словно приходя в себя. Пора тебя отпускать, надо отдохнуть.
— А ты?
— А что я? — удивился мой провожатый. — Заеду домой, переоденусь — и на работу.
— На работу? — ужаснулась я, подавляя очередной зевок. — Мы же всю ночь не спали, как ты собрался делами заниматься?!
— Не привыкать, — тонкие губы растянулись в хитрой полуухмылке. — Правда, давно не практиковал. Но что поделаешь?
Бросила
