К востоку от Евы - Ида Мартин
Наташа была коммуникабельная, Ева тоже, и я знал, что они найдут общий язык, но поразился тому, как быстро это произошло.
Потом я пошел в ванную помыть руки, и Ева, думая, что я не слышу, объяснила всё Наташе. Мол, Евин брат чудит, а родители хотят, чтобы она жила с ними, занималась хозяйством и помогала семье.
Наташа в ответ рассказала, что у нее в классе училась девочка, которую выдали замуж в шестнадцать лет, чтобы богатый муж содержал вдобавок всю ее родню.
Но когда я вошел к ним на кухню, они резко замолчали, Ева – вежливо улыбаясь, а Наташа – простодушно хлопая глазами. Обе уставились на меня так, будто я влезаю в их секреты.
– Мы пришли за советом, – сказал я Наташе. – Нужно придумать, как уговорить Егора Степаныча отдать Еве деньги за те полмесяца, которые она жить там не будет.
– Никак, – немедленно отозвалась Наташа. – Это невозможно. Проще договориться вот с этим чайником или с кухонным столом. Ты же знаешь, Ян, как тебе достался номер Евы.
Ева вопросительно посмотрела на меня.
– Я заплатил за него три тысячи.
– Сколько? – Она сделала вид, будто съезжает с табуретки. – С ума сошел?!
– Сошел, – подтвердил я, не сводя с нее глаз.
– Егор Степаныч даже в «Пятерке» по полчаса торгуется. Ему объясняют, что это не рынок и они не сами устанавливают цену, а он все равно не понимает.
– Так я и знала. – Ева опечаленно вздохнула. – Зря мы тебя побеспокоили. Что же делать?
Она посмотрела на меня.
– А ты не можешь вернуться к Рине?
– Откуда ты знаешь про Рину? – удивилась она.
– Так мы же тебя искали, – пояснила за меня Наташа. – И кое‑что выяснили.
– К Рине, к сожалению, не могу. Я даже вещи никак у нее не заберу. Восток знает ее адрес.
– Как же твой брат нашел тебя на новой квартире? – спросил я.
– Потому что номер Егора Степановича мне одна знакомая с танцев дала. А Восток ее подкупил, и она ему меня сдала.
– Мила? – уточнил я.
– Ты и Милу уже знаешь? – ахнула Ева.
– Знаю. Она и нам готова была тебя продать. Неприятная женщина.
– Кому это – вам?
– Со мной приятель был, Алик. Помогал тебя искать.
Ева задумчиво покачала головой:
– В общем, мне ужасно неловко, что я доставила тебе столько забот. Теперь еще с квартирой этой. Все так по-дурацки. Просто уже и не знаю, кому доверять.
Мы с Наташей переглянулись.
– А хочешь, поживи у меня? – неожиданно предложила она. – Мама только через неделю вернется, а то и позже. За это время, может, что-нибудь придумаем.
– Ты серьезно? – Ева недоверчиво уставилась на нее. – Так точно можно?
– Ага. – Наташа весело кивнула. – И мне будет нескучно.
– Если это не стеснит, то я бы на пару дней у тебя осталась, – неуверенно проговорила Ева. – Просто чтобы была возможность все обдумать и понять, как лучше поступить и куда податься. Мне знакомые обещали новый паспорт сделать. Теперь главное его дождаться, а как будет готов, я уеду из Москвы и… И я не знаю, что дальше. Но бегать надоело.
– Тогда я уступлю тебе свою комнату. – Наташа загорелась новым приключением. – В ней света больше, а у мамы кровать скрипучая. Ты во сколько встаешь? Тебе надо на учебу или на работу?
– Пока никуда не надо. Хочу переждать некоторое время, пока Восток успокоится.
– Ты, наверное, хочешь спать? – спохватилась Наташа. – Я тебе сейчас кровать застелю.
Она обрадовалась Еве, как новой игрушке, и, вскочив, помчалась в комнату.
Ева посмотрела на меня, понизила голос и сказала:
– Если ты против или считаешь, что это неправильно, я уйду. Ужасно неловко себя чувствую. Как снег на голову девочке свалилась.
– С чего мне быть против? Конечно оставайся! Наташа вон как развеселилась.
Девушки так быстро договорились, что я не успел понять своего отношения к происходящему. Пожалуй, можно только порадоваться, ведь в ближайшее время я буду точно знать, где находится Ева, и приезжать проведывать Наташу. Выходит, подобный расклад мне на руку, хоть и получалось, будто я навязал Еву Наташе, вовсе не желая того.
Когда я вернулся домой, родители уже встали и собирались к маминой подруге на дачу. Митя сказал им, что я ушел из дома в восемь, но мама все равно принялась расспрашивать, что мне понадобилось в такую рань. Пришлось объяснить, что я был у Наташи. Фактически я не соврал, и мама осталась удовлетворена. Наташа ей понравилась, и в глубине души она уже считала, что я с ней встречаюсь, просто не хочу сознаваться.
Дождавшись, когда они уедут, Митя тут же подвалил ко мне:
– Посидишь в гостиной?
– Я ухожу.
– К кому на этот раз? – ухмыльнулся он, подкалывая. – К Еве? Или к Наташе?
– К обеим, – ответил я не без гордости.
У меня было такое чувство, будто я внезапно стал обладателем бесценного сокровища, которое нужно тщательно хранить и прятать от всего мира. Даже Сане решил пока ничего не говорить. Саня мне много помогал и имел право знать, но он расшумится, засыплет вопросами, потребует объяснений и начнет напрашиваться в гости. Мне же хотелось дать Еве время успокоиться и прийти в себя. Просто чудо, какой Наташа оказалась понимающей и доброй, и я очень надеялся, что за эту неделю нам получится найти для Евы квартиру.
Я постоянно думал, используя местоимение «мы» и «нам», потому что собирался помогать Еве во всем. Идей пока никаких не возникло, зато желание било через край.
Меня коробили обстоятельства, вынуждавшие Еву сбегать. Как можно насильно удерживать человека в семье? В полицию по понятным причинам Ева обратиться не могла, но тогда выходило, что ее и защитить-то некому. Я, конечно, многого не знал и с чем-то подобным столкнулся впервые, однако искренне считал – выход обязательно должен найтись, ведь не может человек, не совершивший ничего плохого, скрываться всю жизнь.
К Мите пришли «гости», точнее, гостья – Настя Кулешова. Она училась на класс старше брата и окончила школу еще в прошлом году. Судя по Митиным рассказам, Кулешова была местной королевой и ее внимания добивались все его друзья. Так что появление ее у нас дома засчитывалось Мите как маленькая победа.
По просьбе брата я забрал свои вещи в гостиную и, пока они слушали музыку и смеялись за закрытой дверью, собирался, стараясь ничем не выдать своего присутствия.
Однако с Кулешовой мы все же столкнулись на кухне. Она наливала воду из графина.
– Привет, – поздоровался я
