Гречишный мёд (СИ) - Гринвэлл Ольга

— Да, Ирина была моей лучшей подругой, — Рая помолчала. — А сейчас я еду встречать маму нашего общего друга. Он пропал, потерялся в тайге.

— Ах, да, — произнёс Роман, кивая на Андрея Павловича. — Отец тоже был в поисковой группе, тайгу прочесывал.

Они замолчали, каждый погружённые в невесёлые мысли.

Поезд уже прибыл. Раиса поискала глазами Аллу Дмитриевну. Женщина стояла немного в стороне и растерянно оглядывалась.

— Я ее вижу!

Рая открыла дверцу автомобиля, собираясь выскочить, но Роман опередил девушку — быстро вышел и подал ей руку. Рая почему-то смутилась. Она исподтишка пыталась разглядеть юношу. Черты лица симпатичные, и руки такие сильные, накаченные. Когда Роман мало разговаривал, то его черты кривились несильно.

— Можно я с вами, Рая?

Она улыбнулась.

— А давайте на «ты»?

— Давайте.

Они рассмеялись.

Алла Дмитриевна обрадовалась Рае как родной, обняла ее. Девушка видела, что она едва сдерживает слезы. Роман взял у женщины из рук поклажу.

По приезду к дому Раи, когда Рома занёс чемодан и сумки на крыльцо, девушка неожиданно для себя предложила Андрею Павловичу и Роману остаться на обед. Мужчина начал было отнекиваться, но его сын с радостью согласился, и им пришлось зайти в дом.

— У меня борщ настоящий и пельмени со сметаной. А на десерт я ватрушки налепила.

— Вот, Ромк, смотри какая хозяйка, — отец парня толкнул того в плечо, а Раиса неожиданно покраснела.

Она вдруг поняла, что этот странный парень ей нравится.

Перед тем как лечь спать, Александра Петровна достала новое постельное белье, специально для этого случая привезённое ею. На столе оставила гореть черную свечу. Долго молилась, произносила кабалистические заклинания, а затем, распустив пучок и надев белую ночную сорочку, легла в постель.

Сон долго не шёл. Глаза упрямо не хотели закрываться. Александру Петровну слишком много волновало, а самое главное — судьба ее внученьки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Максим открыл тяжелую деревянную дверь небольшой, срубленной из брёвен бани. Ему понадобилась минута-другая, чтобы разглядеть внутренность помещения.

Ульяна обернулась к нему, улыбаясь.

— Ух ты, ничего себе! — Макс потрогал руками деревянные балки.

— Это баня по-чёрному. Я уже проветрила, заходи.

— Протопи ты мне баньку по чёрному, я от белого света отвык... — пропел Максим, переступая порог. Жар приятно обжег его грудь, пробрался в лёгкие. — Я тебя совсем не вижу, медок.

— Вот она я, — девушка выступила из окутывавшего ее облака пара.

Максим залюбовался ей. Ему хотелось взором охватить ее всю. Кругленькие аккуратные грудки с размягченными от тепла тёмными сосками, упругий животик со сладостной впадинкой пупка, скрывающие море наслаждений черненькие кучеряшки на лобке.

В руке Ульяны был уже размоченный дубовый веник.

— Ложись на полати, я выхлещу тебя.

— Я не могу, — парень в растерянности развёл руками, бросая взгляд вниз. Его орган гордо стоял.

Ульяна прыснула от смеха. Парень скидывал одежду, не отрываясь, глядя на девушку. Видел, как ее глаза сначала потемнели и заволоклись дымкой. Сделал шаг к ней.

— Максим… — шевельнулись ее губы. Он уже стоял напротив. Так близко, что его дыхание сплеталось с дыханием Ульяны. Его ладони скользнули по ее бёдрам. — Я люблю тебя, — выдохнула она, утыкаясь лицом в его плечо.

Парень застыл на миг. Так много хотелось сказать, но он не находил слов. Только знал, что сейчас весь его мир — в ней, и все, что ему надо — это она, Ульяна. Все остальное отступило на задний план, только жаркие молящие губы на его коже.

Он сжал ее упругие ягодицы, простонал.

— Как же я хочу тебя...

Ульяна провела кончиком языка по его груди, пробуя на вкус кожу, влажную от жара. Наткнулась губами на уже почти зажившую рану под ключицей, улыбнулась. Как хорошо, что она нашла этого мужчину. Как хорошо, что он с ней...

Ладошка девушки проскользнула между их телами, несмело погладила его твёрдый член. По телу парня пробежала волна дрожи.

— Ты сумасшедшая ведьма, — переводя дыхание, прошептал Максим ей в ухо.

Обеими руками он подхватил девушку под попку, и она тут же с готовностью обхватила гибкими ногами его бёдра, насаживаясь на готовый для неё орган.

Максим наклонился, вобрал ртом аппетитный сосок, вызвав ее сладострастный всхлип. Ещё никогда и ни с кем молодой человек не испытывал такого наслаждения. Полумрак, их тела, разгоряченные и блестящие от пота и влаги, необыкновенно страстная девушка, наивная в своей неопытности, но такая чувственная и щедрая, без оглядки отдающая ему себя.

Максим двигался медленно, пытаясь как можно дольше продлить удовольствие для обоих. Ульяна вскрикнула, ещё крепче прижимаясь, словно желая слиться в единое целое. Макс был уже на пределе, до боли закусил губу — не хотелось окончания этого блаженства. Наконец, почувствовал, как внутри девушки все запульсировало, сжимая его. Рванул на всю глубину, чувствуя приближение взрыва. Уже не услышал крик Ульяны, слившийся с его исступленным рыком.

Макс продолжал держать безвольное тело девушки. Ее голова упала ему на плечо. Шептал ей в ухо первые приходившие на ум слова. Он не хотел выходить из разгоряченного лона, не желал разжимать кольцо своих рук.

— Максим, — голос Ульяны такой обессилено слабый. — Как хорошо...

— Да, да, девочка моя, моя сладенькая... медовая...

Обцеловывал ее лицо, шею и чувствовал, что вновь горит от возбуждения.

Александра Петровна сошла с поезда, огляделась по сторонам в поисках попутки. Около придорожного кафе были припаркованы две машины, пожилая женщина направилась туда. Наверняка кто-то да довезет ее до дома.

Плотно закрыв за собой дверь, Петровна сняла шапку и варежки — в помещении было слишком душно. Из колонок доносилась весёлая музыка.

— Здрасьте, баб Шур.

Женщина обернулась на знакомый голос. Давняя клиентка из соседнего села.

— Ой, Лариса, а ты что здесь делаешь?

— А я теперь здесь работаю.

— Молодец, все ж лучше, чем дома сидеть.

— Баб Шур, хотите поесть чего-нибудь, чаю попить?

Александра Петровна прикинула, что когда ещё попадёт домой, да и Ульянка, поди, ничего не приготовила, и согласилась. Девушка обрадовалась.

— Ну вот и хорошо. У нас сегодня рассольник с фрикадельками и картофельная запеканка.

— От супца не откажусь, и этого достаточно, — старушка хохотнула. — За весом надо следить.

Лариса проводила Александру Петровну за накрытый красивой скатертью столик, усадила и заботливо положила перед ней приборы, салфетки и поставила чашку. Меньше чем через минуту вернулась с полной тарелкой супа и, поставив перед Петровной, уселась напротив. 

— Далеко ли собрались, баб Шур?

Женщина в ответ улыбнулась.

— Ездила в гости к подруге. Вот теперь возвращаюсь, подумала, может попутка меня забросит домой.

— Ох, нет никого, — Лариса покачала головой. — Но я могу Андрею позвонить.

— Андрею? Ох, давай. Конечно, нехорошо человека отрывать от дела.

— Да он у нас в селе уже три дня как крутится.

Александра Петровна удивлённо подняла брови.

— В гости к Раисе захаживают. Он и Ромка его убогий, — пояснила официантка и тут же смутилась. — Ой, простите, баб Шур.

— Не убогий он, Ларис, — пожевав губы, строго сказала Александра Петровна, — вылечится он. А парень он очень хороший.

— Ну, может, с вашей Ульянкой сойдутся?

— Да Бог с тобой, Лара. Они друзья. Какое там.

Лариса тем временем достала телефон и набрала номер Андрея. Быстро объяснив тому ситуацию, отключилась и улыбнулась Александре Петровне.

— Приедет через полчаса. Как вам супчик-то?