Гречишный мёд (СИ) - Гринвэлл Ольга

— Где Круглов?

— Нету больше Круглова. Он приглянулся твоему Дружку.

Девушка не сразу поняла, молчала в недоумении. Затем кивнула.

— Волки — санитары леса.  Это я помню с детских лет.

ЭПИЛОГ

Проснулась от тянущей боли внизу живота и каких каких-то странных сокращений внутри. Какое-то время лежала, уткнувшись лицом в бок мужа и вдыхая мускусный аромат его кожи. Вчера мы легли поздно, и мне хотелось, чтобы Максим выспался. В последнее время он слишком много работал, старался изо всех сил выбрать побольше времени для семьи. Особенно сейчас он ни за что не хотел отходить от меня даже на шаг. С тех пор, как я перестала сопровождать его в его командировках, Макс перенёс свой офис в наш дом. Бывший дом его друга. Он был намного просторнее и комфортнее, чем бабушкин, в котором теперь жила Алла Дмитриевна.

Я осторожно выбралась из постели и, выйдя на в кухню, набрала номер матери Макса. Та уже не спала целую неделю, ожидая, когда наконец-то наступит особый день.

— Алла Дмитриевна, — шёпотом начала я. — Кажется, началось.

Она заохала, радостно защебетала, давая советы и задавая вопросы. Затем замолчала на мгновение и воскликнула:

— А где Масимка?

— Спит, — я улыбнулась.

— А ну буди его, и пусть везёт тебя в больницу. ! Ещё ехать бог знает сколько.

— Что за паника? — Максим появился в дверях, потягиваясь.

Я сглотнула ком в горле, с трудом отводя взгляд от его загорелой груди. Он в свою очередь, закусив губу, уставился на мое огромное пузо. Странно, но мне всегда казалось, что беременная женщина не привлекательна внешне и уж, точно, никаких сексуальных фантазий вызывать у мужчины не может. С Максом же было совсем по по-другому. На протяжении всей моей беременности он то и дело оглаживал мой растущий живот, прикладывал то одно, то другое ухо, а по ночам меня неистово любил.

Мой любимый муж прошёл к столу и насыпал кофе в кофеварку. Новая волна боли неожиданно скрутила меня и я, не удержавшись от стона, осела на табурет. Макс почувствовал что-то не ладное, повернулся ко мне. Увидев перекошенное от боли лицо, бросился ко мне.

— Гречка, ты что? — его голос вдруг стал таким тоненьким, что если бы не следующая болезненная схватка, я б расхохоталась. — У тебя что,  роды? —

  Эти глаза.… Они, казалось, увеличились раза в три.

— Черт, — он бросился в комнату за одеждой, вернулся, не желая меня оставлять одну, снова побежал туда.

Я вскрикнула, начала потирать болевые точки на пояснице. Не знала, что лучше — сесть, стоять или лечь на диван. Почувствовала, как на лбу выступил  бисеринки пота.

Макс появился буквально через минуту.

— Стой. Я подгоню машину к крыльцу.

Хотела было возразить, но боль скрутила меня опять.

— Максик... — не выдержав, простонала.

Муж погрузил меня в машину на заднее сиденье, а сам, быстро завёл двигатель и помчался на всей скорости совершенно в другую сторону.

— Куда мы?

— Мы летим на вертолёте.  Тебя примут в самую лучшую клинику, — говорил отрывисто, резко, сосредоточенный на дороге.

И только уже внутри вертолета, обнял меня,  и прижал к себе. Я стонала, было ужасно больной больно, а Макс с каждым поцелуем глотал мои стоны, шепча:

— Родная, ну потерпи ещё чуть-чуть, совсем немного осталось.

У нас родилась девочка. Маленькая, но орущая, как рота беременных женщин. Пока я лежала на кровати, приходя в себя, Макс носил нашу дочкуее на руках, не отрываясь глядя на неё, любуясь ею. На мой взгляд, она была копиейя отца, но Макс уверял, что бочка дочка похожа на меня как две капли воды.

Уже через два часа ко мне устремился поток посетителей. Макс стоял как Цербер у входа в палату и следил, чтобы гости подолгу не задерживались.

Уже перед тем как уйти, шепнул мне на ухо. :

— Завтра к тебе приедут Рая, твой Ромка и Ольга.

Я устало прикрыла глаза. Утомилась, но была счастлива. Со мной рядом мой любимый и заботливый мужчина, дочка,  — наше с ним произведение искусства, и уже завтра здесь будут мои друзья, моя группа поддержки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец