Гречишный мёд (СИ) - Гринвэлл Ольга

Виктор помнил, как рассвирепел, узнав о самоуправстве, но сын успокоил его, сказав, что перестановка кадров была необходимой мерой в связи с арестом Игоря.

Игорь.

Виктор сжал кулаки. Этот дурак все-таки попался. Избаловал он его слишком, много дозволял. Вот и использовал вместо мозгов пятую точку. Схлопотал по полной. Пожизненное. Будет теперь на карачках всю жизнь ходить и спать у параши, идиот.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ничего, осталось отсидеться здесь месяц-другой, а потом по новым документам съездить, навестить всех и раздать, как говорится, «всем сёстрам по серьгам».

 Максим окинул гостиную взглядом — ничего не забыто? Один из охранников уже загружал его багаж в нутро одной из машин. Кирилл и новый личник Володя ожидали, когда Макс выйдет из дома. Самолёт вылетал через три часа, можно не торопиться.

— Максим, ты что так долго? — из машины раздался голос матери.

Все, пора. Мысленно пожелав себе удачи, мужчина спустился со ступеней вниз.

В машине он сидел с закрытыми глазами, не хотел говорить. Ему о многом надо было подумать. Он оставлял позади себя рухнувшую как карточный домик корпорацию, безбедную жизнь и неудержимую ярость отца, не имевшего возможности придушить его собственными руками. Куда он стремился, зачем? Что ждёт его там, где на сотни километров только леса, горы и глубокие быстрые реки с подводными камнями? И какие подводные камни ожидают его в будущем?

Макс не смог сдержать лёгкую улыбку, вспоминая тот единственный телефонный разговор с Ульяной. Помнил, как бешено заколотилось его сердце при виде знакомого номера. Пришлось наскоро приводить в норму дыхание, и только после этого Максим смог ответить. Изо всех сил сдерживал себя, чтобы не выдать своих чувств. Получилось. С тоской в груди понял, как разочарованна девушка. Как же хотелось ему тогда сказать Ульяне все, что чувствовал на самом деле.

Все это время он готовил подарок, который Ульяна оценит. И, может быть, простит за долгое молчание.

Две недели пролетели незаметно, и вот я уже стояла на платформе, провожая друзей и незаметно смахивая слезинки с ресниц. Рая обняла меня, прижалась губами к щеке.

— Улечка, спасибо тебе большое-пребольшое! Век не забуду твою доброту, — она точно плакала навзрыд.

От счастья. Ее муж — мой друг детства Ромка — стоял чуть поодаль и впервые за всю его жизнь его лицо не кривилось и руки не дёргались. Все мы были счастливы, и поэтому нам ещё тяжелее было расставаться.

К исцелению Ромки я приступила дней через пять после их приезда. Он должен был поститься три дня, а я тем временем заготавливала травы для настоев и отваров. Затем совершила поездку в Пермь — нужно было найти кладбище, где есть четыре могилы людей с именем Роман. После окончания поста загнала Ромку в баню, чтобы он окончательно очистился. Все это время Рая скептически наблюдала за моими действиями.

Утром того дня я долго молилась всем высшим силам и просила о помощи, а когда солнце закатилось за сопку, я, занавесив шторы и зеркала, зажгла белую свечу. Ромка был готов, сидел на стуле, и я видела, что он нервничал. Стараясь оставаться спокойной, ровным голосом прочитала заговор, обошла парня три раза, положила  руки на его голову. И меня словно накрыло волной. Воздуха не хватало, меня начало трясти, словно через меня пропускали электрический ток высокого напряжения. Я едва удерживала руки на Ромкиной макушке, продолжая проговаривать заклинания. Чувствовала, что силы на исходе, и с испугом думала, что не успею доделать задуманное — грохнусь в обморок. Ромка сидел не двигаясь, в ступоре, глаза будто остекленели. Уже из последних сил я бросилась к окну и распахнула его настежь, давая вылететь злым духам. В глазах потемнело, и я провалилась в пустоту.

Очнулась я на диване. Лежала, а надо мной нависло взволнованное лицо подруги. Губы ее тряслись, и мне почему-то стало смешно. Я хихикнула, и она а ответ тоже несмело улыбнулась.

— Ох, Ульянка, как же ты меня перепугала! Услышала грохот и не выдержала. Вбегаю, а вы оба на полу враскорячку. Ромка то быстро очухался, а тебя пришлось водой отливать...

Только сейчас я почувствовала, что вся мокрая. Поежилась, и тут же мои зубы отбили дробь.

— Лежи-лежи, сейчас одеяло принесу, бедная моя.

— А Ромка? Где он? Что с ним?

— Отправила на улицу, чтобы не мешался.

— Как он? — еле проговорила — меня начало трясти.

Рая пожала плечами.

— Знаешь, подруга, мне сейчас не до него. Я больше всего сейчас волнуюсь за тебя...

Рая ещё продолжала что-то говорить, но ее голос доносился словно издалека. Я уходила, целиком проваливаясь в ватную бездну.

Уже потом друзья рассказали, что я проспала трое суток. Райка сожалела, что мы упустили столько время для общения.

А Ромка изменился. После того, как я окончательно пришла в себя, увидела перед собой совершенно другого человека. Очень приятного молодого мужчину с почти правильными чертами лица и хорошей, слегка худощавой фигурой. Невозможно передать словами, как я была счастлива! Мне казалось, даже больше, чем сам Ромка и Рая. Мне хотелось прыгать от восторга и хохотать громко-громко, на весь лес.

И вот теперь мои друзья уезжали. За эти две недели я так привыкла к нашим утренним прогулкам на снегоступах, вечерних посиделках за чаем, долгим беседам. Проводница бросила недовольный взгляд в нашу сторону, и я вынуждена была прервать трогательное прощание.

По дороге к дому заехала в магазин подкупить продуктов. Была среда, а в этот день завозили свежие овощи и фрукты. Пока ожидала в небольшой очереди, лениво оглядывала обшарпанные стены, покрашенные уродливой темно-синей краской. Передо мной стояли всего три тётки, но очередь не двигалась. Я уже начала в нетерпении потопывать ногой, когда мое внимание привлёк разговор между продавщицей и одной из женщин.

— Вот как приедет богатей, отгрохает нам супермаркет, уж не будет больше этой  тухлой капусты. Такая вонь здесь! А может, и автобус до станции пустят.

— Ага, размечталась! Это ж сколько денег надо? Знаешь, сколько метр асфальта стоит?

— Не знаю и знать не хочу! Пора уж что-то делать! — выкрикнула стоявшая передо мной покупательница.

Я поняла, что в ближайшие пятнадцать минут никаких изменений не произойдёт, и повернулась, чтобы уйти. В это время дверь отворилась, и в помещение ввалился наш председатель Семён Иванович.

— О, Ульяна, — он смерил меня строгим взглядом. — Ты-то мне и нужна. Пойдём-пойдём, поговорим по душам.

Мне пришлось топать через дорогу в сельсовет и в тесном кабинете председателя пить слабо заваренный чай с закаменелыми пряниками.

— Вот что, Ульяна, нас купили с потрохами. Слышала уж небось?..

Я кивнула.

Все эти разговоры о каком-то зажравшемся богаче, который зачем-то купил часть тайги да ещё и посёлок в придачу. И что теперь, начнёт избавляться от людей, а потом построит деревообрабатывающий комбинат?

— …И ещё хотят целый отряд для охраны наших, так сказать, угодий, создать. Так что не имею понятия, что дальше будет, но пока сюда едет помощник егеря.

Вытаращив глаза, я с изумлением уставилась на Иваныча.

— Да нахрена он мне сдался, ваш помощник? Раньше справлялась, а сейчас не смогу, что ли?

— Ты, Ульяна, не спорь. В хозяйстве все пригодится. А тут мужик, бывший военный, глядишь — к рукам приберешь.

— Больно надо, — фыркнула, вскакивая со стула.

Открыла дверь. Семён Иваныч лукаво усмехнулся в усы.

— Через три дня твой помощник будет здесь. Я его в домик лесника — Иванов дом — поселю. И чтоб не ссорились тут мне! — он напоследок погрозил мне крючковатым пальцем и подмигнул, чем вызвал ещё большее возмущение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍